"Эдуард Караш. И да убоится жена..." - читать интересную книгу автораминуту назад.
- Не терплю, когда меня за дуру держат, - вполголоса сказала Марина и взяла Ширинбека под руку, вложив свою ладонь в его. Он почувствовал теплое прикосновение ее плеча и упругой груди к своей руке и легонько сжал ее пальцы. - Ты неплохо владеешь языком, ай гыз (девочка, девушка, азерб.), откуда это? - Ну как же, у нас и среди соседей было несколько азербайджанских семей, и в школе, если помнишь, по языку всегда была пятерка, - она теснее прижалась к его руке, - и потом, я же знала, что обязательно тебя встречу..., - она потерлась щекой о его плечо и затем с закрытыми глазами медленно повернула к нему лицо. Ширинбек почувствовал, как ее пальцы проскользнули между его и судорожно прижались к тыльной стороне ладони, увидел совсем близко приоткрытые губы и прильнул к ним, ощутив тонкий аромат ее лица, мгновенно вернувший его на площадочку лестничного пролета десятилетней давности. Они не видели, как водитель, глянув в зеркало заднего обзора, еще раз укоризненно покачал головой и даже не ощутили, как плавно - без рывков и резких торможений стал он управлять машиной, старательно объезжая ямки на дороге, при необходимости ориентируясь только по боковым зеркалам... Машина резво проскочила под "багировским" мостом - транспортной развязкой, сооруженной по инициативе Мир Джафара Багирова, властного "хозяина" республики сталинских времен, и еще прибавила скорость, выехав на "правительственное" шоссе в сторону аэропорта. Справа потянулись однообразные пятиэтажки из сборного железобетона - "хрущобы" поселка нефтепромысловых станков-качалок и, наконец, такси, миновав железнодорожную станцию с вывеской на фронтоне "ст. РАЗИНА" и добротные каменные многоэтажные дома на пристанционной площади, углубилось в тенистые улицы старого поселка с традиционно русскоязычным населением. - Здесь, пожалуйста, - чуть севшим голосом сказала Марина водителю, и тот уже по привычке очень плавно притормозил, а она повернулась к Ширинбеку: - Я пойду вперед, ты за мной, увидишь, куда я зайду, обойди дом слева и заходи в калитку и через сад. Чтоб не дразнить гусей...Побежала..., - и чмокнула его в нос. Ширинбек щедро расплатился с таксистом, бросив на переднее сидение четвертной против девяти рублей на тикающем счетчике, сделал ладонью упреждающий знак "сдачи не надо" и поблагодарил: - Чох саг ол, даи. Таксист понимающе кивнул и подмигнул Ширинбеку: - Яхши йол, оглум...(счастливого пути, сынок, азерб.) Это была садовая зона поселка, издавна застроенная частными домами с высокими заборами, за которыми весной цвели вишни и абрикосы, ближе к осени, как сейчас, поспевали яблоки, гранаты, инжир. Ширинбек еще чуть помедлил, следя за удаляющейся фигуркой Марины, и двинулся вслед. В сгустившихся сумерках при тусклом свете уличных фонарей она прошла два квартала и повернула за угол направо. Он прибавил шаг и свернув за ней увидел, как она поднялась на несколько ступенек крыльца второго от угла ухоженного дома под черепичной крышей. Ширинбек пошел медленнее, чтобы убедиться, что она вошла в дом, и уже поровнялся с |
|
|