"Виктор Караваев. Записки непутевого опера " - читать интересную книгу автора

На следующей станции народ, измученный смрадом, повалил на выход. Вид
стремительно пустеющего вагона сразу привлек множество разномастных особей
женского пола. Их объединял неопределенный возраст, избыточный вес, одышка и
огромные хозяйственные сумки. Как только поток выходящих начал иссякать,
они, толкаясь и цепляясь своими баулами, ринулись вовнутрь. Витек с
интересом наблюдал, как меняется выражение их лиц. Тетка плюхалась на место
с самодовольным видом, и только выпученные от натуги глаза начинали
приобретать человеческое выражение, как вонь ударяла ей в нос.
Самодовольство победителя, опередившего других, сменялось чувством досады
незатейливо обманутого человека. И тогда, осознав всю горечь поражения,
женщина, злобно оглядываясь по сторонам, спешно покидала вонючий вагон. Так
продолжалось на каждой остановке, и Вова доехал до своей станции, полный
новых, поучительных ощущений.
Нерешительно потоптавшись, пару раз глянув на часы, будущий
новоиспеченный опер толкнул неказистую дверь райотдела налоговой полиции.
Кадровик Московской управы налоговой полиции изрядно помучился,
подыскивая должность для бывшего врача. Начальники оперативных отделов, все
полковники, между прочим, от такого сомнительного приобретения отказались
наотрез. В подразделения физзащиты отправлять подобного кадра было, по
меньшей мере, глупо. Закрытая для посторонних высшая каста работников тыла
лишь презрительно пожала плечами и не захотела принять в свои ряды бывшего
слугу Гиппократа. Наконец после долгих уговоров и нескольких литров коньяка
Караваева пригрела служба одного из округов столицы. Кадровик, ласково
улыбаясь, подвел Караваева к двери кабинета. Вот ваше, так сказать, рабочее
место, капитан. Осваивайтесь... За дверью слышался крепкий мат и несло
табачным дымом.
Постучав, Витек вошел. Кабинет оперов имел в наличии два стула, сейф,
колченогий стол да табуретки того же дизайна - вот и весь интерьер сурового
мужского быта. Остальная мебель присутствует в виде вбитых в стены могучих
гвоздей, на которых висят лейтенантские шмотки - от курток до засаленного
бронежилета.
Сами лейтенанты, налоговые опера Шура и Валерик, цвай камераден, в
сиянии пыльной голой лампочки-сороковки сидели за столом и на пространстве,
отвоеванном у чайника и железных кружек, строчили рапорта.
Витек вошел и представился. Опера кивнули и, оторвавшись от бумаг,
хором спросили:
- Курить есть?
Закурили. Один из оперов представился:
- Александр, можно Шура.
- Чего б и где сожрать? - протянул второй, оглядывая кабинет,
выделенный на четверых в обшарпанном здании на востоке Москвы.
Шура резко встал и, скосив глаза на подставку для бумаг с надписью
"Бумага для доносов", весело спросил:
- Пошли чебуреков у метро сожрем. Кто со мной?
Чебуречная представляла собой небольшой, на удивление, чистый
полуподвальчик с несколькими столиками. Новые знакомые уже скушали по паре
чебуреков и выпили по пиву, когда второй опер, Валера, толкнул Караваева в
бок.

- Смотри!