"Варвара Карбовская. Охотник" - читать интересную книгу автора

Петровна говорит собакам:
- Тихо, к ноге.
На минуту собаки послушно идут слева, но опять вырываются вперед и
натягивают поводок. Олег Иваныч не выдерживает молчания.
- Анна Петровна, небось вы думаете - подлец Телегин! От вас ничего,
кроме доброго, не видел, а сам...
- Нет, Олег Иваныч, я ни о чем таком не думаю.
И опять идут молча. В скупо освещенных переулках ни души и только под
воротами шепчут и вздыхают, в подъездах тихонько смеются, а за обшарпанной
колонной старого особнячка краснеет огонек папиросы. Где-то хлопнула дверь и
на середину улицы, под свет фонаря, вышли, обнявшись, двое. Они идут
медленно, ее голова у него на плече - смелые от любви, ко всем равнодушные и
гордые своим счастьем.
Олег Иваныч произносит глубокомысленно:
- Все начинают одинаково: е2 е4, а потом ход конем, разыгрывается
блиц-турнир - и шах королеве.
Анна Петровна думает: "Нарочно сказал не ферзю, а королеве, чтоб было
подходяще к случаю", - и говорит:
- Олег Иваныч, тут уже недалеко, я дойду одна.
Но он заговорил неожиданно горько, с обидой:
- Анна Петровна, ведь мое-то положение какое - крути баранку и не
вникай! Конечно, я бы мог отказаться, время не рабочее, машина ваша личная,
езжайте сами! А результат? Взял бы другого - и все. Перевоспитал бы я его?
Черта с два... извиняюсь. Да и кто бы мне что ни говорил, я скажу - не
шоферское это дело - начальство перевоспитывать. А ведь мне с ним работать.
- Я понимаю, - говорит Анна Петровна.
Но Телегин уже не может идти молча.
- Если б я обнаружил преступление по должности или еще что похуже, я бы
не поглядел на звание и личность, я бы одной минуты раздумывать не стал. Но
тут, Анна Петровна, дело личное, а личное дело щекотливое. В таких делах
почти все люди сами себе дают поблажку, сами себе адвокаты. Дескать, я
устаю, я очень перерасходываю на работе свою нервную систему, так неужели же
я не имею права освежиться какой-нибудь малостью? Одни освежаются охотой или
рыбалкой, но, так сказать, по-честному: сидят с удочкой, клюет не клюет, а
они, знай, сидят. Другие футболом. Некоторые выпивают, а есть которые вот
так вот. И даже, представьте, особого значения своим поступкам не придают. А
что этот поступок может близкого человека поранить или даже убить... Ну,
думают, авось не убьет! И не одни мужчины так думают, Анна Петровна. Есть и
женщины, которые себе позволяют...
Анна Петровна ускоряет шаг, но Телегин поспевает за ней, думая только о
том, что не все еще высказал. Ему жаль эту женщину, он уважает ее и
удивляется, как это она так крепко держится перед своим женским горем.
- Я про тех не говорю, которые в открытую идут. Дескать, прости меня,
сам мучаюсь, переживаю, но обманывать не хочу, полюбил другую. Чувствую, что
сам себя побороть не смогу, давай лучше разойдемся. Это уж любовь, как
болезнь: либо умереть, либо выжить. Такие на всякий материальный ущерб
согласны, вплоть до алиментов и оставления нажитого имущества. А другие -
нет! - они со своим домашним покоем и благополучием, да и с законной женой
ни за что не расстанутся, но хотят, чтоб и на стороне было развлеченьице...
Однако, осудив таким образом Алексея Пахомыча и показав Анне Петровне,