"Варвара Карбовская. В конечном итоге..." - читать интересную книгу автора

Нет, она вовсе не извелась. Наоборот, она расцвела и как будто
помолодела. Она даже по ночам видела во сне, как стоит среди цветов на сцене
и директор крепко жмет ей руку. А один раз ей даже приснилось, что он
поцеловал ее в щеку! Проснувшись, она еще чувствовала этот поцелуй.
- Гриша, это ты, что ли?
- Чего - это?
- Да вот сейчас... поцеловал меня в щеку?
Пожилой Гриша оторопело посмотрел на жену и укоризненно покачал
головой.
- Совсем спятила баба. Зачем бы это мне тебя целовать?
И все-таки сон казался прекрасным, и она думала: "Не надо никаких
подарков. Есть вещи, которые дороже всяких подарков".
...Она вернулась из заводского комитета в цех, неся в руках мужскую
шелковую рубашку в блестящем целлофановом конверте. В широченную горловину
рубахи была заткнута бумажка:
"Седых А. П. бр. шлиф. цех. разм. 45".
Анфиса Петровна смущенно сказала:
- Мало ли как бывает. Ошиблись. Да я бы и против рубашки возражать не
стала, сгодилась бы моему старику. Только у него шейка-то мушиная, а это ж
хомут... Председатель завкома и то извинялся, говорит: "Запятульский
напутал". Но, говорит, дорог не подарок, а дорога любовь. Так и сказал: "В
конечном итоге, говорит, дорога любовь".
Однако в этот "конечный итог" не поверили ни начальник цеха, ни
шлифовщицы, для которых бригадир Седых была родной тетей Фисой, ни все те,
кто поздравлял Анфису Петровну от чистого сердца и представлял себе свой
собственный юбилей лет через пять или через десять. Не поверили и решили
историю с мужской рубашкой сорок пятого размера придать гласности.
И что теперь будет, я не знаю. Наверно, крепко попадет председателю
завкома. Директор скажет: "Что же это ты, горе луковое? Кадры надо знать не
формально, а... как говорится... по-человечески!"