"Владимир Петрович Карцев. Максвелл (Жизнь замечательных людей)" - читать интересную книгу автора

Его серые глаза,
В которых отсвечивают сполохи летних гроз,
Летнее тепло, радость, ясность ума, здоровье души,
Печаль охватывает меня...

Мягкий шотландский диалект, на котором он говорил (и надо признать,
писал), несмотря на введение в Шотландии в качестве государственного
английского языка, никогда не смолкал в клане Клерков. Этот диалект,
пронизанный мягким юмором, но ни в коем случае не грубый, не вульгарный,
мистер Максвелл довел до совершенства - взлелеянные гласные звуки
перекатывались у него на языке сладким кусочком, вишневой косточкой. Хотя
мистер Джон зачастую говорил прямо, без обиняков, живописная оболочка делала
самые резкие для него речи необидными, мягкими. И вместе с тем, как сказали
бы англичане, Джон Клерк Максвелл всегда называл лопату лопатой.
Отец и сын жили в редком взаимопонимании и любви - они были друг другу
больше, чем отец и сын, больше, чем братья, больше, чем друзья. Они были в
каком-то смысле двойниками - похожи по комплекции (с коррекцией на возраст),
по характеру, внешне, они были равно немногословны, скромны, просты,
доброжелательны и просто добры - ни один из них не причинил вреда ни одному
живому существу, что мистическим образом сочеталось у старшего Максвелла со
страстью к охоте и стрельбой без промаха - и именно последним оправдывал он
первое. Отец и сын отличались еще тем, что сын, в противоположность отцу,
прохладно относился к спорту.
Если говорить о внешних проявлениях характеров, здесь тоже были
различия. Если отцу были равно чужды как энтузиазм, так и мистический
пессимизм, то его сын затаил в глубоко сидящих под нависшими бровями глазах
острый, непреходящий интерес ко всему сущему и происходящему.


ОТЕЦ ПИШЕТ НАУЧНУЮ СТАТЬЮ

Русский путешественник Иван Головин, побывавший в Англии тех лет, верно
уловил то, чем дышала страна, чем отличалась она от других, в числе коих
была и Россия: "Блистательные успехи английского земледелия не старее 20
лет; оно особенно обязано своим развитием учреждению железных дорог, которые
позволили перевозить скот, хлеб и орудия из одной части государства в
другую. При Якове II дороги были так худы, что запрягалось по 4 и по 6
лошадей в карету, не из чванства, а из необходимости; а когда между
Оксфордом и Лондоном объявлен был дилижанс, который должен был совершить
этот путь в один день, седельники кричали, что свет погибнет и люди
задохнутся в таких каретах". Не упустил Иван Головин и то, что "в Англии
выходит в неделю книг двадцать".
Другой путешественник из России, несколько позже посетивший Англию,
харьковчанин К.Таулович, не смог, видимо, разобраться в том, что в это время
происходило вокруг него, не заметил промышленного переворота, не заметил
тысяч ткацких станков "дженни", чуть не десятка тысяч паровых машин Уатта,
не заметил железной дороги, загончики которой с тридцатью пассажирами
неслись с небывалой скоростью - 30 миль в час! Поверхностный наблюдатель,
Таулович со вкусом описывал роскошную жизнь английской родовой знати,
чудесные пиры, "состоящие вообще в богатейшем угощении всем, что только