"Дора Карельштейн. Дурочка (исторический романчик с картинками быта) " - читать интересную книгу автора

Лето в Сибири удивительное! Светлые солнечные дни, много зелени,
цветов.
Хотя, вечера холодные.
Речка неширокая, но чистая и довольно тёплая.
Посреди реки - островок.
Наш домик на горке. Утром нагишом прямо с горки в речку!
Правда всегда нет времени, надо таскать из речки воду, (вверх в горку)
чтобы
поливать огород, надо полоть огород, надо убирать, стирать, надо
смотреть за
маленькой, надо, надо, надо!
И вечные окрики, унижения, зуботычины от старшей сестры.
Никогда ни одного тёплого слова, только презрительные взгляды и
насмешки, будто
мы не родные сёстры, а я какое-то странное, недоразвитое существо в
доме.
Вечные заботы, спешка и страх. С шести лет!
Как знаменитая Золушка.
На среднем пальце правой руки у меня есть белый шрамик.
Это я заслонилась от горячей кочерги, которой меня била моя старшая
сестра.
Но зато была Анна Исаевна. Мой добрый гений. Ей было 60 лет, мне -6
лет. Мы были
большие подруги и единомышленники.
Мы вместе оборонялись от Хавалы...
Трудно понять, почему две сестры из одной семьи, от одних родителей и
почти на
всю жизнь такие далёкие, чужие люди.
Мне горько об этом вспоминать и я сомневаюсь надо ли писать...
Но если не писать того, что было и так, как было, то многое надо будет
убрать и
тогда не будет уже правды...
Насколько роднее была Анна Исаевна.
В нормальной жизни, до ссылки, она была провизором.
Интеллигентная, образованная, небольшого роста, хрупкая с седой головой
и
смуглым красивым лицом, она тоже была одной из тех, кого вырвали ночью
из
постели и выбросили в Сибирь.
Она знала русский язык не только как средство общения, а восхищалась,
наслаждаясь прекрасной литературой, созданной на этом языке великими
поэтами и
писателями.
Это она подарила мне Пушкина, читая его лучшие стихи наизусть.
Литературный русский язык с детства - это тоже от неё.
Начало всему лучшему во мне - это от доброты моей матери и
интеллигентности Анны
Исаевны.
Мне не хочется слишком дурно говорить о моей старшей сестре.
Она жива, жизнь не баловала её.