"Лина Кариченская. Охота на Птицу-Огонь" - читать интересную книгу автора

- наш боевой клич, и волчата - нет, волки, взращенные мной, ринулись
вперед.
- Стойте!..

II. Возвращение.

Я вышел из замка после полудня. Оглянулся на стены, где на фоне ясного
зимнего неба вырисовывались фигуры моих товарищей. Кое-кто помахал мне
рукой, я поднял руку в ответ, улыбнулся и пошел прочь.
День был морозный, но улегшийся еще ранним утром ветер не делал мороз
невыносимым. Вместе с ветром прекратилась и метель: самое время было ей
перестать. Она сравняла дорогу с полем , округлила формы деревьев и намела
сугробы у стволов, скрыла все: жухлую листву и замерзшую грязь на дороге -
и мир стал красивым, белым, чистым; глаз не видел грязи в природе и сердце
не хотело верить, что она существует в душах, что вообще что-то существует
кроме свежей нежно-мягкой, не тронутой белизны. И мне вдруг стало
необъяснимо весело и захотелось броситься в снег, извозиться, изваляться в
нем, как возятся и валяются щенки и волчата, и пусть распустятся завязки
плаща и перекинется за спину клык старого волка на тонкой полоске кожи.
Желание было так сильно, что я сдержал себя лишь мыслью, что на меня
смотрят со стен.
Меня ждал дальний путь через лес, потом в горы к замку, где живет
удивительное существо Птица-Огонь - девушка по имени Аурена.
И я обязательно должен туда дойти, потому что дал обещание. Я, Тимильс
по прозвищу Выкормыш.
Вы должно быть решили, что это Волчий Клык вновь пустился в дорогу. И я
был бы рад, когда б это было так. Hо капитан Рикард Волчий Клык мертв.
Я буду помнить то утро всю мою жизнь как утро стыда и боли. Буду
помнить, как мы ринулись в атаку и как Алинис крикнул в ярости:
- Бей щенков!
И телохранители били. Толкали щитами, с разгону налегая на них всем
телом, плашмя били мечами по спинам и ниже спин. И в запале бездумной
свалки, где самые тяжкие раны были нанесены нашему самолюбию - а разбитые
носы не в счет, - никто не заметил, как капитан отошел к стене, опустился
на камни двора и затих, устало закрыв глаза.
Hас отогнали к казарме, попутно отрезвляя пощечинами, и там мы
сгрудились, зло и тяжело дыша, размазывая по лицам кровь и выплевывая
сломанные зубы.
- Плетка по вам плачет, - прорычал Алинис, потирая ладонь - ах, какие
полновесные оплеухи раздавал он ею только что. Я смотрел на его
окаменевшее лицо, и кроме злости видел на нем что-то похожее на одобрение,
и не мог ничего понять. А потом я увидел капитана, и всё - всё! - исчезло.
Я помог Алинису перенести Волчьего Клыка в казарму, где он жил все
время, что был в замке, и уложить на соломенный матрац - его постель,
такую же как у нас всех. Командир телохранителей собственноручно вытащил
из постели (было ведь раннее утро) княжьего лекаря: Hо было поздно. Лекарь
сказал, яд черного дуба убил капитана. Так мы и стояли над ним, я едва
сдерживался, чтобы не завыть во весь голос. У Алиниса дергалась щека, он
поднял на меня глаза, и вдруг смачно, размашисто ударил тяжелой ладонью по
лицу, так что я кубарем откатился к стене.