"Борис Карлов. Очертя голову, в 1982-й (Роман в трёх частях, часть 2)" - читать интересную книгу автора

Лицо у Банана медленно вытянулось, спичка выпала изо рта и повисла на
нижней губе. Вытаращив глаза и дрожа всем телом, он смотрел в чёрное отверстие
ствола. Револьвер медленно опустился до уровня ширинки, а потом раздался
выстрел.
Грохот, многократно усиленный каменными резонаторами старого подъезда,
произвёл лёгкий шок и отодвинул боль на несколько мгновений. Но вот Банан,
срывая голос, заорал и схватился руками за простреленную мошонку. На каменную
площадку обильно закапала кровь. С этого мгновения плохо осознавая
происходящее, Вера бабахнула ещё три раза туда же и ещё раз куда-то мимо.
Несколько раз щелкнула пустым курком. Бросила револьвер в сумку, спустилась,
стараясь не ступать в кровь, перешагнула через корчащееся тело.
Она уже была внизу, когда на этажах начали осторожно приоткрываться двери,
и соседи, через цепочки, испуганно спрашивали друг у друга о происходящем.
Сорванный голос где-то продолжал страшно хрипеть, кровь и капала в лестничный
пролёт.
Миновав пустой двор, Вера вышла на улицу. Никогда раньше она не замечала,
что ровный городской шум столь благозвучен и так хорошо действует на нервы.
________________

Вера Дансева училась в школе неважно. Она была спокойна, но остра на язык,
и учителя её побаивались. В выданной характеристике значилось: "Груба с
учителями и старшими, безразлична к учёбе, от общественной работы отказывается
демонстративно, с товарищами по классу не общительна."
В общем, всё было приблизительно так, за исключением последней фразы. Ведь
у неё были и я, и Котов, и Петрушка... Трудно сказать, что нас связывало.
Возможно, мы, все четверо, были дальними потомками какого-нибудь великого
сумасшедшего.
В восьмом классе Вера показала всей школе, что она способна на поступок.
Наш преподаватель физкультуры имел слабость подглядывать в женскую раздевалку,
да и вообще смотрел на девочек как-то нехорошо. Однажды, когда учитель
прильнул к щёлке в очередной раз, Вера тихо подошла сзади и тонула его за
плечо. А когда он обернулся - влепила ему оглушительную затрещину. Больше
всего меня удивило, что она дала и второй раз. Она ударила бы и в третий раз,
если бы учитель не ударился головой о стенку и не опустился на корточки. (В те
годы Вера была неплохой спортсменкой.) После массовых допросов в кабинете
директора дело замяли, а учителя перевели в другую школу.
Полгода Вера проучилась в Медицинском институте. Конспект по истории КПСС
она подписала "История болезни". Её отчислили во время первой же зимней
сессии.
Года два, в то время, когда мы с Котовым тянули армейскую лямку, Вера
болталась по стране с системщиками - была такая советская разновидность хиппи,
путешествующих автостопом, с разработанной системой взаимопомощи. В этих
компаниях или, как там их, общинах, она пристрастилась к травке, и там же
первый раз укололась. Когда появилась зависимость, путешествия потеряли смысл.
Собирались у кого-нибудь в квартире человек по десять, делали из салутана
очень плохой эфедрин - "джеф" и тащились посредством одной на всех иглы часы
или сутки, пока не заканчивался раствор. Болели гепатитом, все вместе или по
очереди. О СПИДе тогда ещё никто слыхом не слыхивал.
Потом и это ей наскучило, да и кстати подвернулась по знакомству хорошая
работа в "Интуристе". Сама по себе должность была неважная, но давала