"Эмили Кармайкл. Цветок Прерий " - читать интересную книгу автора

блюдо, но Маккензи не чувствовала его вкуса - тушеная фасоль была словно
клейстер, а мясо, как дерево. Хотя Лу и Фрэнки наверняка так не казалось -
они уплетали за обе щеки. Но у Маккензи так ныло все внутри, что на еду даже
смотреть было противно.
- Мама, что случилось? - спросила Фрэнки, посмотрев в тарелку матери. -
Если ты не будешь есть фасоль, можно я возьму ее?
- Ничего не случилось, детка. Со мной все в порядке, - слишком громко
сказала Маккензи. - А мою фасоль лучше оставь, ты уже и так съела слишком
много, смотри не лопни!
- Нет, я никогда не лопну!
Какое бы плохое настроение не было у Маккензи, оно всегда улучшалось от
беззаботного смеха Фрэнки, но сейчас даже это не помогало.
- Если мне нельзя есть фасоль, можно я попробую десерт?
Маккензи. попыталась улыбнуться.
- Да, конечно. Беги в кухню и попроси Кармелиту угостить тебя. Проси
вежливо!
- Хорошо, мамочка!
Маккензи посмотрела, как дочка поскакала вприпрыжку из столовой, потом
встретилась глазами с осуждающим взглядом Лу и мгновенно вспыхнула:
- А что мне еще остается делать? Пойти и познакомить ее с отцом? А
потом сказать, что ее папаша убил ее дедушку?
- Маккензи, Калифорния Смит не убивал твоего отца.
- Сам, может быть, и не убивал. Но он позволил убить его этим дикарям,
которых называет друзьями и братьями.
- Ты сама в это не веришь, - с уверенностью сказала Лу.
Шесть лет назад, стоя на коленях возле пробитого пулей тела, Маккензи
сразу поверила в это. В то время ее сердце еще не перестало ныть от недавно
услышанных слов о том, что Кэл отказывается от нее. Вдобавок, она не забыла
той беседы Кэла с индейцем. И Маккензи сделала вывод, что все складывается
одно к одному. Тот кошмар, который внезапно обрушился на нее, связался в
сознании с поступком Кэла. Теперь же, после стольких лет, Маккензи и сама не
знала, что думать. Она закрыла глаза и снова, наверное, в тысячный раз,
представила то утро, страстно желая отделить правду от вымысла.
Маккензи прекрасно помнила тот рассвет, когда проснулась в объятиях
Кэла. От утренней прохлады они тесно прижимались друг к другу; обнаженные
тела были хорошо видны в тусклом свете, проникавшем через окошко хижины
управляющего. Маккензи помнила все детали. Она повернулась к нему лицом.
Рассыпавшиеся волосы щекотали щеку, когда она положила голову ему на грудь.
Рука скользнула по крепким мышцам живота Кэла. Он нежно обнял ее, но больше
ничего делать не стал. В его теле чувствовалась какая-то напряженность, и,
казалось, он глубоко задумался о чем-то.
Еще тогда, когда они лежали рядом обнаженные, он уже обдумывал свое
бегство. Она отдала ему сердце и душу, а ему нужно было только ее тело, да и
то лишь на одну ночь. И все же, если бы во время нападения апачей она не
увидела, кто он такой на самом деле, могла бы до сих пор любить его той
глупой любовью.
Маккензи открыла глаза и вернулась в сегодняшний день. Лу печально
смотрела на нее через стол. Ее дочь - ее и Кэла Смита - вбежала в дверь,
держа в руках тарелку с поджаренными и обсыпанными сахаром маисовыми
лепешками.