"Лазарь Кармен. За что?!" - читать интересную книгу автора

Лазарь Кармен

За что?!

- Ваше превосходительство, за что?! - вопрошал, заметно рисуясь, как
актер, несмотря на адскую боль в полости живота, возводя глаза к небу и
простирая руки, Емельян Спиридонович Лапшев - пристав Вознесенского участка.
Он лежал в постели, в белой сорочке, под шелковым голубым одеялом, с
большими перламутровыми пуговицами, небритый, распухший, некрасивый.
Вчера, когда он мчался на своем рысаке по Иннокентьевской улице, ему
вдруг пересек дорогу какой-то юноша, с виду рабочий, и многократно
благословил его браунингом.
Две индифферентные пули пролетели мимо - одна ударилась о крыло
пролетки и, сплющенная, упала на землю, другая зарылась в шину, зато
остальные три, пышущие злобой и местью, шлепнулись с каким-то злорадством в
его округлый, любовно взращенный им живот и произвели там страшное
опустошение.
Лапшев умирал.
- За что, за что, ваше превосходительство?!
Вопрошаемый градоначальник, упитанный мужчина в генеральском мундире,
стоял у его изголовья. Он чувствовал какую-то неловкость вблизи этого
умирающего человека и старался не глядеть на него.
В ответ на причитания Лапшева он бормотал что-то вроде:
- Ну, успокойтесь, я доложу о вас, и вас обязательно представят. -
Бормоча, он в то же время думал: "А что, если и меня также... того?..."
Из-за широкой спины его выглядывал, вытянув длинную шею, словно желая
выскочить из узкого мундира, глистоподобный Аполлон Иванович Шесть -
чиновник особых поручений. Пьяные глаза его с любопытством оглядывали
пристава.
В ногах умирающего стояла жена его - Иллиодора Трофимовна, смазливая,
осчастливленная мещаночка с бойкими, но в данный момент скромно потупленными
грустными глазами. На длинных ресницах ее трепетали две слезинки и, несмотря
на все усилия ее, не могли скатиться. А в широко раскрытых дверях толпились
несколько околоточных, хмурые и озлобленные, агенты, вестовой и прислуга.
Околоточные вдруг расступились и пропустили брандмайора. Стройный,
точно в корсет затянутый, красномордый, напомаженный, он вошел мягко,
поблескивая своими лакированными ботфортами и каской, которую держал в
правой руке на отлете.
На середине комнаты он остановился, крепко прижал каску к груди и
почтительно поклонился градоначальнику, после чего ловко поймал поданную ему
пухлую руку и так же почтительно пожал ее. Он затем пожал руку вдове и
чиновнику и, едва касаясь ковра ботфортами, подошел к постели. Лапшев
улыбнулся ему печальной улыбкой. Он продолжал играть.
- Поглядите, что они со мной сделали! Ловко обработали!.. А?! -
простонал Лапшев.
Жирные губы его при этом и подбородок запрыгали. Лапшев знал, что он
должен умереть, но он не хотел умирать.
И как умирать, когда лишь теперь начиналась его настоящая жизнь?! Его
ожидало столько радостей, удовольствий!
Жизнь же его до сих пор разве можно было назвать жизнью?!