"Евгений Карнович. На высоте и на доле: Царевна Софья Алексеевна " - читать интересную книгу автора

она умеет ходить.
Присмотрелась царевне и пышная полуазиатская обстановка московского
двора, и не нравилась она Софье потому, что в ней на каждом шагу
проглядывали стеснения и неволя женщины под строгим охранением стародавних
московских обычаев.
Бывало, царица, мать Софьи, совершая "богомольные подвиги", отправится
в монастырь; засадят молоденькую царевну в наглухо закрытую колымагу, а ей
между тем хотелось бы посмотреть, что делается за стенами терема.
Подсмеивалась тайком царевна и над странным поездом, сопровождавшим
царицу-мать при отправке на богомольные подвиги. Впереди, сзади и по бокам
царицыной колымаги ехали тогда попарно горничные девушки верхом, сидя в
седлах по-мужски, одетые в пестрые длинные платья и с желтыми сапогами на
ногах, в высоких шляпах из белого войлока, с алыми на них лентами и с такими
же кистями, а лица этих молодых и старых наездниц были плотно закрыты
густыми покрывалами. Весь склад московско-царской жизни, лишенный всякого
умственного движения, приходился ей не по душе. Не любила царевна проводить
время в пустых толках с обычными посетительницами теремов, не по ней были
занятия рукодельями, и редко заглядывала она в мастерскую палату, где
множество женщин и девушек шили наряды царице и царевнам и изготовляли
воздухи*, пелены* и облачения для патриарха, архиереев, церквей и
монастырей. Царевна томилась и изнывала, сознавая, как бесцельно и бесплодно
проходит ее молодая жизнь. Вечные прятки от людей, удаление от всего, что
давало простор мыслям и чувствам, сильно смущали ее, и любимою мечтою Софьи
было - порвать те путы, которые приготовило ей на всю жизнь ее царственное
рождение.

III

Уже несколько дней обычный ход жизни в Кремлевском дворце заметно
изменился. Государь не вставал, по обыкновению, ранним утром в четыре часа.
Не ожидали царский духовник, или крестовый поп, и царские дьяки его выхода в
Крестовую палату, где он каждый день совершал утреннюю молитву, после
которой духовник, осенив его крестом, прикладывал крест к его лбу и щекам и
кропил святою водою, привозимою из разных монастырей в вощаных сосудцах. В
Крестовой палате, перед устроенным в ней богато и ярко вызолоченным
иконостасом, теплились теперь только лампады, а не зажигались восковые свечи
разных цветов, как это делалось во время царской молитвы. В отсутствие царя
духовник его и царские дьяки пели в Крестовой палате молебны о выздоровлении
государя, после чего, по заведенному порядку, царский духовник клал на
аналой икону того праздника или святого, который приходился в этот день, но
не читались там поучительные слова и жития святых, которые слушал ежедневно
царь, сев по окончании молитвы на кресло, стоявшее в виде трона посреди
Крестовой палаты. Такие отступления от установленного порядка показывали,
что государь был так болен, что не мог подняться с постели.
О тяжком недуге царя свидетельствовало и то, что, по установившемуся
обычаю, один из ближних людей отправлялся в покои царицы спросить ее о
здоровье, но сам государь не ходил теперь по утрам в терем своей супруги. Не
собиралась теперь и царская дума в Грановитой палате, и хотя и съезжались во
дворец на ежедневный поклон государю бояре и думные люди, но они не могли
видеть его светлые очи и довольствовались лишь спросом о здравии. Не являлся