"Алехо Карпентьер. Концерт барокко " - читать интересную книгу автора

нормы расшифровки basso continuo *.
______________
* Басовая линия, снабженная в нотах цифровыми обозначениями аккордов,
требующими от исполнителя соответствующей расшифровки (итал.).

- Давай, чертов саксонец! - кричал Антонио.
- Сейчас покажу тебе, сучий монах! - отвечал тот и продолжал свои
чудесные импровизации, а Антонио, не отрывая взгляда от рук Доменико,
рассыпавших арпеджио и трели, с цыганским пылом взмахивал смычком, словно
извлекая звуки из воздуха, и бегал по струнам, беря октавы и двойные ноты с
дьявольской виртуозностью, хорошо знакомой его ученицам.
Но вот наступила кульминация: Георг Фридрих сменил реги-стровку,
включил все регистры органа, и в мощном pleno *, казалось, зазвучали трубы
Страшного суда.
______________
* Здесь: полное звучание органа (итал.).

- Всех нас уел саксонец! - крикнул Антонио, доводя fortissimo * до
предела.
______________
* Очень громко (итал.).

- Я и сам себя не слышу, - крикнул Доменико.
А Филомено тем временем сбегал на кухню, притащил целую батарею больших
и малых медных котлов и принялся колотить по ним ложками, шумовками,
сбивалками, скалками, сковородниками, так удачно подбирая ритмы, синкопы и
акценты, что целых тридцать два такта все молчали, предоставив ему
импровизировать в одиночку.
- Великолепно! Великолепно! - кричал Георг Фридрих.
- Великолепно! Великолепно! - кричал Доменико, в восторге колотя
локтями по клавиатуре чембало.
Такт 28. Такт 29. Такт 30. Такт 31. Такт 32.
- Пошли! - взвыл Антонио, и все вдохновенно грянули da capo *, словно
стремясь раскрыть самую душу скрипок, гобоев, тромбонов, больших и малых
органов, виол да гамба, всего, что только могло звучать под сводами нефа, а
в вышине, как будто потрясенные громом небесным, звенели хрустальные
подвески люстр.
______________
* Сначала (итал.).


Финальный аккорд. Антонио опустил смычок. Доменико захлопнул крышку
чембало. Вытащив из кармана кружевной платочек, слишком миниатюрный для
такого обширного лба, саксонец отер пот. Питомицы приюта разразились громким
хохотом, увидев, как Монтесума раздает всем бокалы с напитком собственного
изобретения, подмешивая всего понемножку из кувшинов и бутылок. Таково было
общее настроение, когда Филомено вдруг замер перед картиной, на которую
неожиданно упал свет от переставленного канделябра. На картине была
изображена Ева, искушаемая змеем. Но внимание привлекала не Ева - тощая и
желтая, слишком тщательно прикрытая длинными волосами в напрасной заботе о