"Владимир Карпов. Маршал Жуков, его соратники и противники в годы войны и мира (часть 1)" - читать интересную книгу автора

истолковываются по-разному.
Не вдаваясь в другие области, бегло взглянем на историю Великой
Отечественной войны. Все в ней вроде бы детально известно- операции, даты,
имена, цифры, рубежи. Но до 1953 года в наших исторических трудах был явный
перекос в сторону преувеличения заслуг Сталина в достижении победы в целом и
во многих операциях. был он назван "Великим полководцем всех времен и
народов" Напомню еще про "десять сталинских ударов в 1944 г.".
А позднее, в конце пятидесятых годов? В шеститомном издании "Истории
Великой Отечественной войны" и во многих книгах того периода виден иной
акцент. Имя Сталина вычеркнуто и там, где это было необходимо, и там, где
нельзя; возникла другая крайность- его пытались заменить именем Хрущева
А затем, в шестидесятых - семидесятых годах, появился и разросся до
невероятных размеров новый конъюнктурный бурьян о том, что наши победы
главным образом вдохновлялись с Малой земли и были одержаны на том пути, где
"вел" 18-ю армию начальник политотдела полковник Брежнев Писали об этом
всерьез и так много, что он сам поверил в это и преподнес себе маршальское
звание, пять геройских Золотых Звезд и орден Победы. По статусу все это
дается лишь за дела и подвиги, совершенные на поле брани, и
полковнику-политработнику никак не полагается.
Вот такой неприглядный путь сложился у нас при написании истории
Великой Отечественной войны Стыдно нам будет перед потомками Наверное,
наследники будут пожимать плечами и поражаться нашей непоследовательности в
оценке великих дел, которые мы смогли совершить, но не сумели достойно и
правдиво описать
Здесь, мне кажется, пора сказать несколько слов о том, как написана
книга, о жанре "литературная мозаика".
Одна из причин, почему в нашей литературе до сих пор нет современной
"Войны и мира", на мой взгляд, в том, что писатели пытались решить эту
труднейшую проблему в старой форме, то есть создать роман или эпопею. Но
тема, масштабы событий так огромны, что они не поместились в рамки старого
жанра Для того чтобы охватить колоссальный размах великой войны, нужно не
плавное повествование с описанием батальных картин, пейзажей, переживаний
героев Нужно что-то новое Кстати, Лев Николаевич Толстой к концу жизни,
опираясь на свой огромный и многолетний опыт, пришел к заключению, что в
старых формах, в тех, в которых работали он и его современники, уже писать
нельзя Вот что он говорил об этом:
"12 января. Сейчас много думал о работе И художественная работа: "был
ясный вечер, пахло..." невозможна для меня. Но работа необходима, потому что
обязательна для меня. Мне в руки дан рупор, и я обязан владеть им,
пользоваться им Что-то напрашивается, не знаю, удастся ли. Напрашивается то,
чтобы писать вне всякой формы: не как статьи, рассуждения, и не как
художественное, а высказывать, выливать, как можешь, то, что сильно
чувствуешь" (2)
Или вот еще - та же мысль:
"Мне кажется, что со временем вообще перестанут выдумывать
художественные произведения Будет совестно сочинять про какого-нибудь
вымышленного Ивана Ивановича или Марию Петровну Писатели, если они будут,
будут не сочинять, а только рассказывать то значительное или интересное, что
им случалось наблюдать в жизни" (3)
Не надо подозревать меня в нескромности и самонадеянности. Я не имею в