"Владимир Васильевич Карпов. Взять живым! (про войну)" - читать интересную книгу автора

- Да, это он. Все совпадает - Оренбург, имя, отчество, даже адрес.
Екатерина Львовна, дайте, пожалуйста, лейтенанту стул. Садитесь, читайте.
Здесь все сказано. В палату историю болезни дать не могу. Читайте здесь.
Василий раскрыл синюю папку. Прочитал: "Ф.И.О. - Ромашкин Петр Николаевич.
Год рождения - 1903. Национальность - русский". "Зачем здесь нужна
национальность?" "Партийность - беспартийный, - мелькало перед глазами. -
Диагноз - сквозное ранение в грудь с повреждением сердечной сумки". "И я в
грудь, и папа..." Буквы расплылись, будто бумагу намочили водой. И тут же
Василий почувствовал, что слезы заливают глаза и уже катятся по щекам...
Остаток дня Василий пролежал на кровати, уткнувшись лицом в подушку. Мария
Никифоровна опять хлопотала возле него. Соседняя кровать была пуста, на
место Гасанова никого еще не положили.
- Сердечный ты мой, надо же случиться такому, - тихо приговаривала тетя
Маня и гладила Василия по голове. Ее глаза были влажными, но слез уже не
было - выплакала вчера, когда умер Гасанов. - Ну уймись, ты ведь большой,
- просила она, как ребенка. - О себе подумай, о своем здоровье. Теперь и
за себя и за него вдевать придется. Уймись, сынок!..
С этого дня Ромашкин стал торопиться на фронт. Его торопливость была
теперь не только от желания отличиться и показать свою удаль - нет, он еще
хотел мстить за отца. У него что-то окаменело в груди, и, чтобы там стало
легче, надо было, он понимал, скорее оказаться на фронте, бить фашистов,
бить много и беспощадно.
Доктор говорил - необходимо еще с полмесяца лечиться, предлагал отпуск.
- Домой съездите, матери покажетесь, поможете горе перенести.
Встречи с мамой Василий даже испугался. Оказаться в квартире, где все
будет напоминать отца, и знать, что он никогда не появится, казалось
непосильным.
- Нет, что вы, какой может быть отпуск, - отрешенно сказал Василий, -
только на фронт!
Он каждый день надоедал военврачу, перестал ходить к сестричкам в
процедурную, замкнулся, похудел.
В это время пришло письмо от мамы. Охваченная страхом за его жизнь и
здоровье, она расспрашивала - куда ранен, могут ли быть последствия? Об
отце не писала ни слова. А сообщение о его смерти она получила из этого же
госпиталя. Василий сам видел копию в той синей папочке.
"Если мама так поступает, значит, ей так легче", - решил он и ответил, что
рана пустяковая, скоро он вернется на фронт и пришлет свой новый адрес.
Смерть отца стала тайной, которую знали оба, и, чтобы облегчить страдания
другому, каждый хотел взять на себя большую часть этого горя.
16 ноября началось новое наступление гитлеровцев на Москву.
В районе Яхромы, Солнечногорска фашисты бросили в атаку много танков. На
одном из участков наша оборона была прорвана. Ночью немецкие танки и
пехота на бронетранспортерах ворвались в деревню Индюшкино.
Госпиталь спал. Как только раздались выстрелы и взрывы, раненые, кто мог,
вскочили с постелей.
- Немцы!
- Откуда они здесь?
- Не знаешь, откуда бывают немцы?
- Гаси свет!
- Зачем? Это же не бомбежка.