"Владимир Васильевич Карпов. Командиры седеют рано " - читать интересную книгу автора

сам как завертел педалями, аж ветер в ушах засвистел. Не опоздал на корабль.
И за то, что не эксплуатировал угнетенного, меня похвалили. Только смеялись.
Ну, будь здоров, батя. В следующий раз напишу из Сиднея".
Отсмеявшись, Паханов еще раз прочитал письмо и решил: "Не липа -
настоящие. И Семен тоже настоящий. Только дурак он - если сам вез того
негра, зачем еще деньги платил?"
В письмах много было интересного, а порой и непонятного для Жорки. Пока
он их читал - было весело. А когда закончил - стало грустно. Почему
грустно - Жорка не знал, да и не стал разбираться в своих чувствах. Пусть
Сенька плавает. Жорка быть моряком не собирается - сиди на корабле, будто в
бараке. Погуляешь в порту денек - и опять недели взаперти. Нет, это для
Жорки не подходит.


8

Придя домой, полковник Миронов позвонил в караульное помещение:
- Паханов вернулся?
- Нет. А где он? - с тревогой спросил начальник караула. - Я выводного
не посылал.
Миронов подумал, сказал:
- Наверное, гуляет. Думает. Вы за ним незаметно посматривайте. Сейчас в
его мыслях могут случиться самые неожиданные повороты. Если будет просто
гулять - не мешайте. Ждите, пока сам придет. Когда вернется, доложите мне.
Лидия Владимировна удивленно спросила:
- Это тот, уголовник?
- Да.
- А куда ты его отпустил?
- Тактика, мой друг, тактика! Да, между прочим, я ему сегодня о тебе
рассказал.
Жена вскинула брови:
- Обо мне? Что обо мне можно рассказать?
- Не прибедняйся, Лидуша. Ты произвела на него отличное впечатление. Он
даже немного разговорился. Он рассказывал о своем детстве. Мать оставила его
в родильном доме. Жорку отдали в детский дом. Он рос там до десяти лет. Ты
знаешь, я, кажется, нащупал, какая в нем заложена страсть - машины!
- А не кажется ли тебе, Алеша, что ты просто увлекся и сочинил эту
Жоркину страсть? - спросила Лидия Владимировна.
- Нет, не кажется. Я давно замечаю, что людьми типа Жорки руководят
влечения, страсти. Буду работать с ним прицельно.


9

У Жорки кончился срок наказания. Но освобождение не радовало. Опять
пойдет немилая служба, опять будет кричать Лобода. Жорка готов был сидеть на
гауптвахте - только бы все это не повторилось. Четкая, размеренная жизнь
полка, обязательные занятия, ощущение красоты и силы строя - для Жорки
чужды. Подтянутость, исполнительность, дисциплина воспринимались им как
насилие.