"Владимир Васильевич Карпов. Портрет лейтенанта " - читать интересную книгу авторана войне, останешься жив, найди его в городе... - Лейтенант назвал всем
известный город средней полосы России: или Орел, или Воронеж, или Брянск, или Пензу, отец не запомнил. - И, как я погиб, расскажи. Отцу жутко стало: молодой, здоровый, живой человек говорит о себе как о мертвом. - Может быть, отойдем вместе, товарищ лейтенант? Вы сделали, что можно! - Нет, дорогой сержант, меня отходить отучили раз и навсегда. А теперь собирай танкистов - и марш в лес! С большим трудом пробирались по болоту уцелевшие танкисты. Они попали к своим, когда наши войска уже прошли участок, где сражался подвижной отряд. Бойцы узнали, что остатки роты автоматчиков погибли. Колосков помолчал. Молчали и офицеры, ожидая конца рассказа. - Мой отец был на фронте до последнего дня войны. Освобождал Прагу. Со многими людьми сталкивала его и разлучала война, но майора, о котором говорил лейтенант, так нигде и не встретил. Да к тому же фамилию его забыл. Сам не думал остаться живым. Столько пережить довелось. Дважды был ранен, четыре раза горел в танке. Прошел тысячи километров. Сотни фамилий спутались в его голове. Не только фамилию - город по сей день припомнить не может, знает одно: всем известный город в средней полосе России, с очень простым названием - не то Воронеж, не то Пенза, не то Орел, не то Брянск. Поэтому и считает себя виновным перед погибшим лейтенантом. Что-то очень важное для него было в тех словах, которые он должен был передать майору. Когда я поехал в военное училище, отец сказал: "Возьми эту фотографию и прикрепи на видном месте, ты будешь за свою жизнь со многими офицерами встречаться, может быть, кто-нибудь признает его". Четыре года вожу я с собой эту члена нашей семьи стал. И вдруг сегодня вот эта история с полковником. Когда Колосков закончил, офицеры, перебивая друг друга, стали высказывать различные предположения. - Может быть, Теремов тот самый майор и есть? Не всю же жизнь он полковник, в сорок третьем вполне мог быть майором. - Нет, наверное, майор этот, он же наш Теремов, чем-нибудь сильно обидел или даже оскорбил лейтенанта, раз он так настойчиво о своей честной смерти хотел сообщить. - Наш командир крут неимоверно. Тем более во время войны, вполне мог обидеть. - Нет, братцы, - сказал Колосков, - полковник хоть и строг, но поступить несправедливо не может. Все что угодно, только не это. Теремов службист, но не самодур. Кого из нас он оскорбил или обидел? Офицеры молчали. - Тогда почему он был так взволнован? Я никогда его таким не видел, - заметил кто-то. - А может быть, он сам и есть вот этот лейтенант? - вдруг воскликнул Семушкин. - Смотрите, они похожи. Лейтенанты склонились к фотографии, снятой со стены. - Верно, похожи. - Особенно глаза. Такие же строгие. - Да и рот, подбородок, смотрите. Однако все опроверг опять же Колосков, рассудительно заметив: - Не может он оказаться нашим Теремовым. В сорок третьем, судя по |
|
|