"Сергей Карпущенко. Месть Владигора ("Летописи Владигора" #8)" - читать интересную книгу автора

4. О том, как восстал сгоревший колдун

В жарко натопленной горнице, покуда ждали появления Владигора,
отогрелся Муха, чуть до смерти не окоченевший, покуда везли его в Ладор.
Бадяга же, сидя перед ним, с улыбкой смотрел на щуплого борейца, недоуменно
покачивая головой, и иногда говорил:
- Ну никак не пойму я - как это такого плюгавого суслика хорошим
воинским оружием снаряжают да еще отправляют послом! Ой, темное дело,
парень! Ведь если почует князь Владигор кривду в твоем рассказе, сядешь ты в
подвале на цепь. Знаешь, какие под сим дворцом подвалы глубокие? Глубже
любого колодца!
Муха помалкивал, зная, что о нем уже предупредили Владигора и тот скоро
явится, заинтересованный, конечно, обстоятельствами появления в его дворце
гонца самого Грунлафа. Плутливый Муха, не лишенный сребролюбивых мечтаний,
уже прикидывал, сколь дорого он сможет продать секрет наступления на
Синегорье борейцев с союзниками, - сердце у него учащенно колотилось, когда
он представлял, как предлагают ему, Мухе, важный пост при дворе ладорского
князя.
В горницу вошел Владигор. Был он одет скромно, но добротно, именно
по-княжески: длинная, прекрасно вышитая рубаха на поясе перетянута цветным
кушаком, из-за которого торчит рукоять драгоценного кинжала. Широкие штаны
из камки тщательно заправлены в низкие синие сапожки из хорошо выделанной
оленины. На запястьях - кольца, на шее - узорчатая золотая гривна. Вьющиеся
волосы охвачены узкой шелковой тесьмой.
Вошел - и, сложив руки на груди, вперился острым взглядом в Муху.
- Ну, кто такой, рассказывай! Я - Владигор! - начал князь, подняв руку,
ибо Муха, на коленях стоя, назойливо пытался ее поцеловать.
Стараясь не утаить ни одной детали, Муха начал обстоятельно, хотя и
скороговоркой (боялся наскучить) рассказывать Владигору о намерениях
борейцев. Поведал и о своей поездке к Гилу ну, властителю гарудов, но не
стал сообщать Владигору о том, что того не слишком обрадовал приказ Грунлафа
явиться с войском в Пустень.
Владигор вначале слушал Муху почти равнодушно, рассеянно - видно,
считал его человеком неискренним, возможно даже засланным в Ладор нарочно, -
но постепенно стал все чаще задавать вопросы. Князя все больше и больше
захватывал план Грунлафа.
- Что же, и к коробчакам, и к плускам князь игов засылал гонцов,
призывая их к совместному походу? - спросил Владигор.
- А как же, а как же! - ликовал Муха, видя, что его рассказ не оставил
князя равнодушным. - Всем гонцам он наказал говорить одни и те же слова:
"Оскорблен я синегорским князем, пылаю мщеньем за гибель дочери любимой, а
поэтому превратим мы Синегорье в пепелище, всех синегорцев порубим, женщин и
детей рабами сделаем, а Владигора такие постигнут муки, которых еще никто не
видывал в Поднебесном мире!"
Немало Муха приложил усилий, чтобы описать страдания, на которые
собирался обречь Владигора его бывший тесть, - знал хитрец, что иначе трудно
было бы вызвать у князя ненависть к врагу.
Когда закончил Муха свой рассказ, Владигор, сидя с поникшей головой,
печально усмехнулся: