"Сергей Карпущенко. Месть Владигора ("Летописи Владигора" #8)" - читать интересную книгу автора

нападающие, видимо, воспользовались подземным ходом, поэтому их вторжение на
подворье и во внутренние покои дворца оказалось столь неожиданным. Борейцы,
у которых к тому же все тетивы на самострелах были изорваны каким-то
злоумышленником, падали под ударами людей Владигора, как колосья, срезаемые
серпом смерда.
- Почему же ты решил, что это люди Владигора? - остановил Грунлаф
Хормута. - И какого Владигора? Урода?
Хормут с сожалением вздохнул:
- Если бы на нас напал урод, мы бы имели средство обратиться за помощью
к жителям Ладора. Они бы вновь изгнали безобразного ликом человека, ибо
считали его самозванцем. Но знай, Грунлаф: когда в горницу, где были я и
Крас, вбежал витязь с окровавленным мечом, то мы увидели прежнего Владигора!
Уж я-то помню князя синегорского! Я видел, что и кудесник Крас был в
смятении. Ведь это же он околдовал Владигора и думал, что чары его останутся
сильными навеки.
- Ну и что же Владигор? - Грунлаф не мог найти себе места от волнения.
- Владигор сказал, что Кудруна ценою своей жизни вернула ему прежнее
лицо. Потом он вынул маску и внезапно приложил ее к лицу чародея Краса. Крас
был не в силах сорвать личину, корчился от боли, а после дым пошел, огонь
заполыхал, и вот уж, точно факел, горел кудесник, кричал, вопил, метался по
всему покою, а потом упал, весь почерневший. Таких я видел, когда
выволакивали тела из-под обломков сгоревшего дома. А Владигор меня к тебе
послал, чтобы передал я благородному Грунлафу, что в смерти Кудруны повинен
один лишь Крас...
Грунлаф молчал. Он вспоминал, как по совету Краса затеял состязания из
лука, желая приобрести союзника в лице князя синегорского, а заодно узнать,
что за оружие измыслил Владигор. Еще он вспомнил, что согласился и с
предложением колдуна отправить в Ладор дочь свою без брачного обряда с
уродом Владигором, ставшим победителем на состязаниях. Выходило, что он,
Грунлаф, все это время был зависим от колдуна, шел у него на поводу, как
запутавшийся в силок охотника заяц. Но как же получилось, что Кудруна
полюбила человека, на которого даже воины, чьи сердца зачерствели в боях, не
могли смотреть без содрогания?
- Что же стало... с мертвым Красом? - спросил он наконец.
Хормут вздохнул и молвил:
- На плаще мы вынесли его обугленные останки и предали земле за
городской стеной.
Грунлаф с горечью и негодованием воскликнул:
- Ах, если бы нашелся тот, кто сумел бы воскресить великомудрого Краса!
Я ничего бы не пожалел для этого! Тайна смерти дочери моей была бы тогда
раскрыта, и я бы знал, что делать: горевать ли мне безутешно до самой
смерти, оплакивая гибель моей голубки, или жестоко мстить. Крас, Крас, где
ты сейчас?! Ведь говорил же ты мне, что живешь вечно!
И только прозвучала эта мольба, в которой слились и горе отца, и жажда
мщения, как пламя в очаге, обогревавшем просторную горницу, вспыхнуло
сильнее, точно в него плеснули целый сосуд масла, черный дым наполнил
комнату. Грунлаф и Хормут, отшатнувшись, в оцепенении смотрели на то, как
клубы дыма, словно борющиеся чудовища, поглощали друг друга своими
разинутыми пастями, и скоро в горнице осталось лишь одно облако, густое и
особенно черное, внутри которого трепетало что-то живое, бормочущее. Наконец