"Сергей Карпущенко. Месть Владигора ("Летописи Владигора" #8)" - читать интересную книгу автора

род оружия считался несерьезным, пользовались им одни мальчишки, когда
ходили на охоту бить тетеревов, куропаток или уток. Иным оружием решил
бороться с Владигором Грунлаф. Спешно оружейники его ковали луковища для
самострелов, другие делали приклады к ним, третьи мастерили рычаги спусковых
устройств, четвертые плели тетивы, пятые работали над стрелами - каждый вид
работы для быстроты изготовления самострелов был поручен особому умельцу. И
еще не успели подойти к Пустеню основные отряды союзников, а уж у Грунлафа
имелось пять сотен обученных самострельщиков и запас стрел для длительной
осады гордого Ладора.
Но вот мало-помалу стеклись к Пустеню дружины и рати плусков, гарудов,
коробчаков. Чтобы чинить порядок в подошедшем войске, Грунлаф отрядил
военачальников особых. Они знали, кого временно расставить по ближним
деревенькам, кого ввести в Пустень и там распределить по домишкам купцов,
ремесленников, по жилищам всякого городского люда, чтобы и воинам и их коням
давался корм, чтобы не тесно было и не холодно. Строго-настрого торговцам
пустеньским запретил торговать медом, брагой, крепким пивом, предупреждая
этой мерой гульбу и драки людей ретивых, готовых перед походом повеселиться
вдоволь. Также приставам своим велел следить за благочинием на улицах
Пустеня, чтобы город и жители его не пострадали: не пожгли бы деревянные
постройки, готовя пищу, не потаскали бы чужую скотину из хлевов, не чинили
бы насилие над женщинами и девками. Обидчиков приказал хватать сразу и,
зачитав указ, на площади торговой бить для примеру кнутами, плетьми и
батогами - по вине и наказание. Когда же к Пустеню пришли все, кого
Грунлаф поджидал, и каждый был пристроен к месту, собрал он в горнице
своей князей борейских Гилуна, Старко и Пересея, оставив за пределами дворца
младших воевод, потому что только с главными вождями толковать хотел о
замыслах, к походу против Ладора подвигнувших его.
Когда за столом с чарами густого меда, браги, с большими братинами
пива, с угощением немалым, щедрым расселись борейские князья, Грунлаф увидел
на лицах союзников недовольство, раздражение, чуть ли не злобу. К угощению
почти и не притронулись они, обидев этим властителя Пустеня. Бросали на
хозяина косые взгляды, тихо меж собою перебрасывались фразами короткими.
Наконец не выдержал Грунлаф. По длинной бороде рукой провел, с чарой,
доверху медом налитой, поднялся, отвесил гостям поклон чинный. Заговорил:
- Благородные князья и воинские предводители, на самом деле пригласил
вас я в Пустень не для пира. Пир богатый мы на чужой земле устроим, когда
победу полную одержим над врагом. Похоронив злодея, как дохлую скотину, во
дворце его и развеселим мы наши честные, жадные до боя сердца. Сейчас же -
закуска только...
Чару поднес к губам, приглашая и других князей последовать его примеру,
но лишь Пересей, князь коробчакский, поддержал Грунлафа. Гилун же и Старко
еще сильнее омрачились, а гаруд Гилун ковш свой даже отодвинул, что не
осталось незамеченным Грунлафом. Встал Гилун. Был он роста невеликого -
Грунлафа едва ли не на голову ниже. Узким плечам его ширины не прибавляла
мантия, стянутая на правом плече богатой золотой запоной, но во взоре
виделось столько упорства, мужества и гордыни, что, казалось, тронь его
сейчас хотя бы словом, брось в сторону его взгляд косой, и тут же удар меча
будет ответом, какой бы статью богатырской ни обладал обидчик этот.
Сказал Гилун:
- Закуска, говоришь? Нет, что-то не больно похоже на закуску, Грунлаф,