"Адольфо Касарес. Дневник войны со свиньями " - читать интересную книгу автора

Когда мужчины остались одни, Рей поделился впечатлениями:
- А девчушка-то недурна. У меня есть и другие, вроде нее, целая куча,
все время по телефону общаемся... Сказать, как я ее обнаружил? В разделе
"Домашняя обслуга" в одном из объявлений так расхваливали ее приятную
наружность, что это привлекло мое внимание. Девушки неплохие, да все они
связаны с бандой головорезов, тут надо поосторожней.
Они простились с хозяином и вышли на улицу. Видаль невесть почему
почувствовал жалость к своему другу. Хотелось с ним поговорить, чтобы не
подумал, будто Видаль сердится, но на ум ничего не приходило, и они молча
прошли изрядное расстояние. Когда оказались возле дома, который сносили,
Видаль заметил:
- Как быстро его разрушают!
- У нас только разрушать и умеют быстро, - отозвался Рей.
Видаль смотрел на развалины. Теперь оставалась всего одна стена с
истрепанными непогодой обоями - видимо, стена спальни, на ней виднелся
темный квадрат, там, вероятно, висела картина, и еще сохранились интимные
детали уборной. У булочной он вспомнил, как вчера вечером избавился от Рея,
и, словно достаточно прецедента, чтобы установилась привычка, Видаль без
долгих слов сказал:
- Меня ждут. До свиданья.
И поспешно пошел домой. Обернувшись, он увидел ту же картину, что
накануне, - мясистое лицо Рея с приоткрытым ртом.

11

Как животное, стремящееся в свое логово, он желал поскорей оказаться
дома, но с удивлением обнаружил, что встревожен, и решил немного успокоить
нервы, прежде чем закрыться у себя в комнате на ночь. Он говорил себе, что в
его годы человек уже столько испытал, что эпизод вроде того, что был в
отеле, не должен слишком волновать. И все же Видаль сравнил его со снами, в
которых видишь себя в положении вроде бы не угрожающем и не опасном, однако
чувствуешь себя угнетенным необъяснимой аурой, исходящей от грезящихся
образов. В этот момент, Бог знает по какой ассоциации, возникло воспоминание
о собаке в родительском доме, когда он был ребенком, - о бедном Стороже,
который после долгой службы, полной самоотвержения, постоянства и
достоинства, стал уже в старости неприлично и бесполезно бегать за
окрестными суками. И мальчик, вероятно впервые в жизни, испытал
разочарование. Дружба с собакой перестала быть тем, чем была раньше, но,
когда Сторожа не стало, мальчик изведал два новых для него состояния души:
угрызения совести и безутешное горе.
Он подумал, что сейчас неплохо бы потолковать с Джими. Джими, с его
незаурядным здравым смыслом, поможет ему обратить все в шутку, понять суть
этой нелепой западни, которую ему расставили. Конечно, было бы трудно
изложить эту историю, не называя Рея, вернее, не подшучивая над Реем, но
несомненно и то, что Рей в каких-то своих тайных целях его обманул. Как бы
там ни было, Видалю претила возможность сознательно предать друга. Тут он
вспомнил фразу, которая могла пригодиться, чтобы защитить беднягу Рея: "Мы
говорим "грех", но не "грешник"". Впрочем, долго ли он сумеет парировать
доводы Джими? Не строя никаких иллюзий, он вышел на улицу Малабия, где Джими
жил с тех пор, как ему заплатили за то, чтобы он оставил свою квартиру на