"Адольфо Касарес. Дневник войны со свиньями " - читать интересную книгу автора

храбрость, а его похитили".
Он вернулся к друзьям. Рей, величественный в своем гневе, что-то
проворчал о сыне Нестора и о племяннике Больоло.
- Что ты говоришь? - спросил Данте с улыбкой.
- Что? Не слышу.
- По правде сказать, это подозрительно, - сказал Аревало. - Молодежные
активисты сообщили ему об этом чересчур быстро.
Видалю вспомнилось, как Нестор гордился своим 90
сыном. Потом он подумал об Исидорито и спросил себя, знает ли сын про
последние убийства и хватит ли у него мужества их не одобрить.
- В нашей пассивности, - заявил Рей, - есть что-то недостойное. Если
мне суждено умереть, пусть у меня хотя бы будет утешение, что я вспорол
брюхо трем или четырем из них. Скажите этому парню, что его, мол, вызывают
по делу.
- Вы его встретите на улице, и что тогда? - спросил большерукий.
- Да ничего. Уложу одним ударом по башке, - ответил Рей.
- Но разве это не будет зверством? - спросил остролицый.
- Вроде бы существует молчаливый сговор, - заметил Аревало. - Одна
половина общества имеет право бесчинствовать, другая нет. Всегда было так.
- Я с вами не согласен. У меня, слава Богу, еще хватит и духу и сил, и
я с удовольствием проучу одного из этих нахальных юнцов... Только, ох, - Рей
издал хриплый стон, - птичка-то упорхнула!
Все взглянули на дверь - да, племянник Больоло, откланявшись, уходил.
Видаль спросил себя, стоит ли радоваться. Снова появилась соседка с
чашечками кофе на подносе.
- Сеньора, - обратился к ней Данте, - не могли бы вы объяснить, на
каком основании вы утверждали, что выдал Нестора собственный сын?
- Не выдумывайте, - запротестовала женщина. - Я никого не обвиняю, и я
не позволю, чтобы обвиняли меня.
Аревало протер стекла очков и астматическим своим голосом проговорил:
- Страх - не глупость. Верно, кто-то из этих молодчиков сказал ей, что,
если она будет болтать, из нее душу выбьют.
- Грозятся, убивают, - проворчал Рей, - а мы сидим сложа руки.
Видаль услышал шум мотора, визг тормозов.
- Возможен и другой вариант, - рассудил Аревало. - Хитрая старуха чует
в воздухе перемену к худшему.
- А может, от вашего прямого вопроса у сеньоры, так сказать, помрачение
в мозгу? - спросил большерукий. - На экзаменах такое бывает.
- Tc-c-c, - прошептал остролицый. - Не оглядывайтесь. Разговаривайте,
будто ничего не случилось.
Видаль оглянулся - оказывается, в столовую ворвалось четверо парней. Он
не только посмотрел на них, но (видимо, потому, что не сразу понял, что
произошло) задержал взгляд на том, который казался у них старшим. После
нескольких секунд грозного молчания этот тип направился к приземистому и
прыщеватому; остальные двинулись за ним, громко стуча подошвами; до сих пор
все, кто был в доме, ходили на цыпочках и разговаривали шепотом. Внезапно
пошли стенные часы.
- Они невольно выдают, кто они есть, - беззвучно, словно страдая
афонией, произнес большерукий.
- А кто они? - с тревогой спросил Данте.