"Адольфо Касарес. Дневник войны со свиньями " - читать интересную книгу автора

одежду, обнажилась, и тело ее в полумраке засветилось белизною. Трепеща от
волнующего предчувствия, он услышал, что ему шепчут совсем близко: "Глупый,
глупый". Его обнимали, ласкали, целовали, пока он слегка не отстранил ее,
чтобы получше рассмотреть.
- Знаешь, - сказал он, - я умираю по тебе, да, умираю, и я так глуп,
что сам никогда бы не посмел.
Вторым откровением для него были ее раскрытые уста, в жарком поцелуе он
упал с Нелидой на кровать и, поскольку не мог говорить, прижал ее к себе -
от аромата лаванды голова у него пошла кругом. Потом, когда он от нее
оторвался, Нелида влепила ему изрядную пощечину.
- Почему? - жалобно спросила она. - Почему?
- Почему ты меня ударила? - спросил Видаль.
- Я хотел...
- Это мое дело, - отрезала она, но гнев ее быстро прошел.
- Неужели это не сон? - удивился Видаль. - Я сам себе не верю, ведь я
все время засыпаю на ходу.
- И это тоже сон? - смеясь, спросила Нелида и погладила его лицо. -
Если хочешь, поспим.
- Антония и ее мать не ждут тебя?
- А я же собираюсь переезжать, так они подумают, что я осталась у
теток.
- Переезжать?
- Ты не знал? Позавчера умерла моя бедная тетя Паула, та, которая пекла
пирожные, помнишь? Я по привычке все говорю "у теток", хотя теперь осталась
только одна. Мне посоветовали пойти туда пораньше, чтобы кто-нибудь в дом не
забрался.
- Это далеко отсюда? - с тревогой спросил Видаль.
- Нет, на улице Гватемала, ближе к улице Хулиана Альвареса.
- Когда-то я жил в том районе.
- Неужели? Расскажи про себя.
- Я родился на улице Парагвай. Самое красивое в нашем доме - это,
конечно, был патио с глициниями. У меня был пес, звали его Сторож. Но я не
хочу нагонять на тебя тоску этими пустяками. Антония и ее матушка, верно,
будут по тебе скучать.
- Не знаю. Видишь ли, положение там стало невыносимым. Думаю, бедняжке
Антонии не очень-то хочется иметь свидетелей, в конце концов это ее мать. А
старуха стала просто невозможной. С годами она полностью изменилась,
превратилась в страхолюдного мужчину - представляешь, потому ее и прозвали
Солдафоном. Меня беспокоит, что будет с девочками. Ох, прости, миленький, я
мешаю тебе уснуть.
Глаза у него слипались, однако он не решался прервать беседу...
Вероятно, когда-то, давным-давно, ему уже приходилось испытывать подобное
блаженство. "Но, - подумал он, - это такая роскошь, к которой я теперь не
привык и которую не стану упускать".

29

Видаля разбудил грохот, истолкованный им как выстрел по филину. Он стал
припоминать свой сон. Он был в каком-то убежище, в сложенной из камня
хижине, которая, как ему объяснили, очень прочна и надежна. С