"Ив.Касаткин. Тюли-люли (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

Вот он откуда - шум будто с пожарища!
Большая, как есть поле, площадь. Телег и людей тут съехалось со всех
деревень. Мужики, бабы, бабушки, девки, лошади, - все смешалось в одну
кучу и шумит, галдит, лопочет, гогочет, ржет!..
Тятька выпряг Сивку и ткнул его мордой в сено, а оглобли подвязал
стойком, как у других. Составил на землю мешки и засучил их, чтоб виде-
ли, что в этих мешках есть. Открыл плетушку с курами, а они с устатку
так и закатывают глаза под пленочку. Только рябка, трепыхнувшись, ясно
глянула в один глаз на тятьку и закекала: ке-ке, ке-ке-е... трепыхнулась
еще раз и вскрикнула: куда?..
Связанных за ноги боровков тятька разложил прямо на землю. Они обра-
довались солнышку и, похрюкав, тут же задремали, подрагивая розовой ко-
жицей на животах и ушками. Приоткрытый бурак со скопом топленого масла
встал рядом с боровками.
Тятька уладил все дела, одернул латаную на локтях рубаху, рыжий кар-
туз избоченил на ухо и оперся спиной о телегу, - мол, подходи!

---------------

Силашка будто в жимки попал, - вертится так и сяк, пялится туда и сю-
да, не успевая всего примечать. В глазах так и пестрит от мелькающих
лиц, а в ушах звон стоит от разных выкриков и ржанья коней, от писку и
визгу, от хлопанья по рукам и зазываний.
Как раз рядом безбровый мужик с желтым бабьим лицом вызванивал кнуто-
вищем по глиняной посуде и тонкоголосо, как Марьяна Хрящева на пожарище,
без передыху вопил:
- Ай-ай-ай, горшки-плошки! Ай-ай-ай, корчаги, кринки, рукомойнички-и!
А рядом разбойного вида чернобородый мужик огромным топором хряскал
на толстом обрубке тушу. Взлетая над головой, топор молнией взблескивал
на солнце. Белые мужиковы зубы в черноте бороды скалились на весь базар.
При каждом ударе страшного топора из мужикова рта свистел звук: хессь!..
Взмахнет, яро ощерясь, и - изо всего нутра: хессь!.. а топор - в тушу:
хрякк!..
Вкруг обрубка, поджимая хвост меж ног и вздрагивая мелкой дрожью,
вертелся облезлый худой кобель с плачущими глазами. Пока мужик там меш-
кал, перевертывая тушу, кобель быстро схватывал языком крошки и лизал
землю. При ударе топора он с визгом отскакивал в сторону, и снова, дрожа
и горбясь, крался к обрубку и пугливо взметывал глазом в разбойное мужи-
ково лицо.
Но пуще всего Силашка дивился на полный воз настоящих белых кренделей
и на старика, сидящего на этих кренделях. Поджаристые, румяные, крендели
так и поманивали вгрызться в них всеми зубами. Но старик даже и не
взглядывал на них, - шевеля скулами и пепельной бородой, он спокойно
уминал краюшку оржаного хлеба. На то место, где откусить, он сыпал ще-
потью соль, точно благословлял эту краюшку. А пока жевал, оглядывал ее
со всех сторон и ногтем выщербливал припекшиеся к исподу угольки.
Как раз в это время на колокольне с золотой маковицей вдруг забухало,
загудело и затренькало в большие и малые. Старик на кренделях широко и
истово закрестился, бережно держа краюшку на ладони, и промолвил: