"Владимир Леонидович Кашин. Чужое оружие (Роман "Справедливость - мое ремесло" #4) " - читать интересную книгу автора

- Из-за чего конкретно?
- Трудно сказать. Может, из-за этих семейных неурядиц. Другой, гляди,
сразу точку поставил бы, а этот терпел, переживал. Мужества не хватило,
вот и стал причащаться, пока не допился до преступления...
- Мария, возможно, и не изменяла, - заметил Бреус. - Лагута тоже не
первой молодости дядька. Да и видик у него был...
- Известное дело, - согласился майор. - Но ревность не столько на
фактах держится, сколько на подозрениях. Почудится человеку, вот и
начинает верить в свою же выдумку. Тогда уже песчинка глыбой кажется...
Коваль неторопливо стал перечитывать план розыска, разработанный в
отделе. Присутствующие терпеливо ждали его решения.
- Выходит, сорвал я вам сегодня осмотр леса, - покачал головой
подполковник. - А может, еще успеем? - Он глянул на часы, потом на улицу,
где начали удлиняться тени.
Рось уже не поблескивала, - будто успокоенная, тихо несла свои
вечерние воды. На мельнице виднелись теперь силуэты двух аистов.
"Семья", - подумал Дмитрий Иванович.
- Лучше завтра с утра, - казалось, откуда-то издалека донесся
голос. - Пока доедем, в лесу начнет смеркаться... Вы с дороги, устали,
наверное...
- Ну что ж, согласен, - встряхнулся Коваль. - Тогда давайте сюда
вашего Чепикова. Почему это мы все решаем без главного заинтересованного
лица?
Майор быстро поднял трубку и приказал дежурному привести
арестованного. Через несколько минут в кабинет ввели высокого, немного
сутулого мужчину в ватнике, из-под которого выглядывала помятая серая
рубашка, на ногах разбитые засохшие ботинки без шнурков. Лицо Чепикова,
изрезанное глубокими морщинами, с мягко очерченным подбородком и большим
носом, было бы даже приятным, если бы не его хмурый, отрешенный взгляд,
который ни на ком не останавливался.
Дойдя до середины комнаты, арестованный мрачно уставился в пол.
- Садитесь, - приказал Литвин.
Словно не понимая, что обращаются к нему, Чепиков поднял пустые
глаза. Однако посмотрел не на майора, а куда-то мимо него.
- Садитесь!
Только теперь Чепиков закивал и покорно опустился на стул,
пододвинутый конвоиром.
Ковалю не раз приходилось наблюдать людей, подавленных уже тем, что
их содержат в камере, изолировав от остального мира. Видел он и убийц
после того, как оказывались под арестом, когда затихали необузданные
страсти, толкнувшие их на преступление. После нескольких недель в камере
временного задержания или в следственном изоляторе они приобретали
одинаково мрачный отчужденный вид. Однако опытный глаз Коваля различал их
по еле заметному душевному движению. Среди них были люди, совершившие
убийство в состоянии аффекта - эти ужасались своего поступка и проклинали
себя, были готовы не только искупить вину, но и желали наказания, чтобы
хотя бы так обрести покой. На таких были похожи и те, что совершили
преступление по неосторожности, они так же ничего не прощали себе. Но
встречались и злобные личности, которые не контролировали свои чувства и,
убив умышленно, метались по камере, словно попавшие в западню звери.