"Елена Кассирова. Пирожок с человечиной " - читать интересную книгу автора

- Что же делать?
- Ничего. Маньяк, по-моему, - чушь.
- Кость, давай уедем. Молчание.
- А, Кость?
Касаткин уезжать не хотел. Их отъезд никого не спасет. Даже, может,
кого-то погубит. "Ведь я, в общем, один, - думал Костя, - мужик среди баб.
Беленький и Лёва-Жирный не в счет. Остальные - черт-те что..."
- Сперва разберусь, в чем дело, - вслух сказал Костя.
- Ты уже разобрался однажды, - проворчала Катя, Она намекала на
прошлые промахи. Но Костя сделал вид, что это комплимент.
- Лиха беда начало, - ответил он.
Этим все и кончалось. Переговаривались с Катей - и только.
Катя в эти дни бездельничала.
На каникулах хотела пойти с детьми в театр и на экскурсию - в
Оружейку, конечно, чтобы показать "их с Костей" знаменитый ворованный
драгоценный пернач. Родители отказались. Мало того. Они запретили детям
подходить к Смирновой на пушечный выстрел. Слава Богу, у нее был дар
выносить несчастье. Она, как всегда в мучении, сжала губы и просветлела.
А у самого Кости начались горячие деньки. Время было отпускное,
праздничное. Народ жаждал ресторанов или, хотя бы, читки о них. Редакция
удвоила Касаткину место для его рубрики.
Костя взялся жадно. После рождественского поста снилась еда. Сочинять
было наслаждением.
Днями Костя строчил, авралил. А вечерами ходил на натуру - по клубам и
кабакам. Иногда посещал два-три за вечер.
И везде ел. Страдал, видя, как их с Катей не любят, а сам угощался.
Матери пропавших сходили с ума. Раиса Васильевна, Таечкина сестра, смотрела
на Костю странными глазами. И сам Костя думал: "Где они? Почему пропали?"
Но при этом пожирал суп из акульих плавников с имбирем и гусиный паштет под
бешамелью, тянул из гофрированной трехцветной гэ-образной соломинки
коктейль из семи компонентов и пил кофе "Голубая гора".
С Нового года все казалось безвкусным.
Но Костина колонка прославилась. Ему открыли двери все заведения.
"Эксцельсиор" кормил очень дорогой говядиной. "НЛО", "Робинзон" и "Синяя
борода" - менее дорогой экзотикой: мясом нутрий и змей. В геевских клубах
цены были всякие, а кормежка стандартная, как в буфете в читалке или
театре.
Касаткина потчевали бесплатно. В "Патэ&Шапо" Костя позвал Капустницу.
Любви он ей дать так и не смог. Решил откупиться шиком.
Французский ресторан был действительно шикарным именно своей
благопристойностью. Нинка от радости выглядела авантажно. Даже прозрачная
блузка, которую в народе звали "мясо в целлофане", - в общей ресторанной
респектабельности имела вид не подольской, а парижской.
И Капустница казалась не раскрашенной теткой, а ухоженной фрёй.
Костя с Нинкой заказали утиное крылышко и бутылку "Клико". Капустница
смотрела на Костю, Костя - по сторонам.
В углу зала он увидел чье-то очень знакомое лицо.
От неожиданности Костя вдохнул шампанское не в то горло и зашелся
кашлем. Когда он снова поднял глаза, в углу никто не сидел. Было много
мрака и воздуха. Вино действовало. У Кости, наверно, разыгралось