"Елена Кассирова. Пирожок с человечиной " - читать интересную книгу автора

на число жителей дорогих покупок получалось немного. Машину покупали редко.
Да и это не деньги.
Вместо крещенских морозов пришла оттепель. Митинцы тоже подобрели. За
праздники они насмотрелись кино, напировались, свыклись с мыслью о
пропавших. По отношению к Касаткину наконец сменили гнев на милость.
Катя снова работала. Она рассказывала о прекрасном детям, дети -
родителям. И те перестали ругать ее за глаза "новой русской".
Девятиклассники снова окружали Екатерину Евгеньевну после уроков и щелкали
поляроидом.
Правда, приходила Машина мать и голосила: "Я дам денег, верните
девочку, денег дам сколько надо!"
Но другие матери говорили: "Дура! При чем здесь - литераторша?"
С Костей снова здоровались. Стыдились за недавнюю ненависть и любили
еще сильней. Спрашивали: "Ну, что, Костик, нашел пропавших?"
Матильда Петровна Бобкова подарила Косте паек от ДЭЗа: копченую
курицу, сгущенку, печенье и чай. Сказала: "Только не давайте Беленькому".
Старика она терпеть не могла.
Но Костя отдал паек именно Беленькому. Накануне к Пет Якличу заехал
сын, приличный с виду чиновник, и орал так, что слышно было на весь этаж.
Надсаживался: "Старый хрен, блин! Когда ты, блин немытый, сдохнешь? Тебя и
на мыло, мать твою, не сдать!" Женщины вышли в коридор послушать.
Высунулась даже Кисюха. После сестриной пропажи Раиса Васильевна стала
пуглива и боялась буквально всех. Уходя по делам, она выглядывала в
коридор - нет ли кого. Старалась ни с кем не встретиться. Сейчас она
сказала: "Деда надо женить, пока и он не сгинул".
Бобкова хихикала.
Костин кулек Петр Яклич брать не хотел. "Зачем? Все равно меня сдадут
на мыло". Но Костя сказал: "Не сдадут. Женим".
- Хватит с меня семейки, Костя.
- Но жена же лучше, чем богадельня. В дверь постучали.
- Позволите, господа?
В дверь втиснул туловище Жиринский. Толст он был как-то не по-мужски.
Пивного брюха не имел, но оплыл, как женщина, весь.
Жирный был почти слеп, но чуток нюхом. Почуял он копченую курицу.
Сказал: "Ничего, Петр Яковлевич. Плачущий утешится, а кроткий наследует
землю".
- На кладбище, - проворчал Беленький.
- Не выпить ли чайку, - вмешался Костя.
Старик встал и нерешительно скрючился над гостинцами, но Жиринский
оттер его и, как тетка, захлопотал.
Вбухал всю пачечку чая в чайник, вскрыл сгущенку, вывалил печенье в
блюдце и на ровные кусочки настриг ножницами курицу. Не успели Костя с Пет
Якличем опомниться, один всё и съел.
Ел он бесчувственно, не замечая, ест или нет. Видимо, от привычки к
обжорству уже не мог справиться с собой, если перед ним лежало съестное.
Длинные грязноватые волосы колыхались, завешивали очки. Безумный
взгляд светил между прядями.
Говорили о пропавших.
Жиринский заявлял, что тут - рука Чечни и торговля людьми. Беленький
бесцветно повторял читанное в "Вечерке" и слышанное по телевизору. "Куда