"Елена Кассирова. Пирожок с человечиной " - читать интересную книгу автора

однако, они все. Таи Кисюк след оборвался в рассыпанной у мусоропровода
хлорке.
Но Харчиха пирожками связала их этаж вообще с половиной Москвы.
Что-то было общее еще, но что именно - от Кости ускользало.
Мускулистые Ваняев и Петраков, верзила Олег, толстушки Маша с Дашей,
сладкая дурочка Таечка, вальяжный усач Антон. Ушинского, впрочем, хоронить
рано.
Все были молоды. В меру плутоваты и в меру простодушны. Не семи пядей
во лбу и не богомольцы-праведники.
Объединяло их одно: принадлежность к новому поколению и здоровье.
Костя думал и нервно тянулся пожевать. Но есть харчихины пирожки он
больше не мог. Зуб от удара каблуком еще шатался и начинку, даже мягкую, не
брал. Пережевывать одной стороной раздражало. Костя глотал чай.
Главное побуждение потрошителя - если не психопатия, то деньги. Убийца
один у всех шести. Корысть, следовательно, - одна.
Психопаты на этаже есть. Тихий Митя и крутой Егор.
А вот жить хорошо охота не только психопатам.
Могли ограбить. Нищие польстились бы и на гроши.
Могли найтись дельцы - торговцы человеческими органами.
Могли фанатики из секты ради новых адептов принести кровавые жертвы.
Всё это было реальностью. Кто реалист, тот и жил, пусть он
фантастический циник, монстр, мясник.
Кто мечтатель - деградировал. Жиринский делал вид, что ученый, а сам
от отчаяния набивал кишки.
Кто же был этим самым "реалистом"?
Впечатление, что здесь - вся мировая грязь помоек, овощехранилищ,
подвалов часовен и пепелищ пришоссейных пикников.
Трудно дышалось одним воздухом со скотом. Все стало отвратительным.
Костя не писал, не читал, не гулял, не ел. Слушал беседу священника по
радио, в остальное время лежал, прикрыв глаза почтенными "Известиями".
Однажды, разлепив одно веко, машинально прочел заметку, как журналистка
изловила маньяка, насиловавшего женщин: караулила в парке и выследила.
Парка в Митино не имелось, имелся лес за кладбищем. Но Костя жил среди
людей. Сбежать им было некуда. Косте - было куда. Но он - не Иуда.


20
МЕТЕОЧУВСТВИТЕЛЪНОСТЪ

Костя собрался выяснить, что за тхеквондо у "докторов".
Но, пока раздумывал и решался, его потянуло к воскресшему Жиринскому.
Жирный не представлял опасности. Был беспомощный, наркотически,
зависимый от еды, но смотрел понимающе. С ним хотелось говорить.
И потом харчихины слова о "черной мясе" свербили Касаткина. А ведь
Жирный был спецом по старине. И любил он древних психов, будто жил не в
трудовом Митино, а в праздном Риме.
- Не ходи, - сказала Катя.
- Почему?
- Он ненормальный.
- А кто нормальный? - сказал Костя и вышел.