"Елена Кассирова. Пирожок с человечиной " - читать интересную книгу автора

Костя подошел к телефону. Бабушка решила, что Костя в деревне, и
просила парного молочка. Костя крикнул в трубку: "Обожди, ба, я перезвоню!"
Сказал "спасибо", из приличия спросил: "Как жизнь, Джохар?"
- Харашо, - сказал Джохар. - В Масква - харашо.
- А где плохо?
- Вездэ! Ичкер плоха, Афган плоха, Таджик плоха, Масква харашо.
И подарил Косте мандарин.
Никогда Касаткин не был так счастлив. Любили его почти все поголовно.
Осенний воздух приятно посвежел, и Костина жизнь, действительно, тоже.


5
"ПИРОЖОК С ТАКОМ"

Свежие силы помогли работе.
Костя болтал с соседками и от них знал, о чем писать. Мало того, он
нашел тему! Вдохновившись блинным запахом, Костя взял себе рубрику
"Ресторанный рейтинг". Неожиданно Касаткин попал в яблочко. "Это Самое"
появлялось в киосках в воскресенье утром. Люди покупали свежий номер,
делали дневные дела и садились с газеткой перед обедом голодные. Первое,
что читали они, - касаткинскую колонку о еде. Успех был огромный. Подписка
еще выросла. Косте открыли двери лучшие рестораны. И Костя ходил.
Но в "Гранд-Империалы" и "Морские Дары" Касаткин шел по долгу службы.
Чаще норовил посидеть дома в Митино и поговорить с той же Харчихиной.
На любви к людям Костя органично врос в митинскую жизнь. Укрепили его
здесь и бытовые интересы.
Нормальной кухни в однокомнатных по планировке не было. Был закуток за
дверью с тумбочкой и двух-комфорочной плиткой. Матрена Степановна почти
задаром обеспечила кулебяками. Разломишь - пар и нежнейшее мясо. Не
говядина, не свинина! Чистая ангелятина!
Воспетые Костей ресторанные птифуры ни в какое сравнение не шли с
харчихиными пирогами.
Костя вдруг вдохновился на творчество. Уже в начале сентября Касаткина
осенило: написать с Матреной Степановной кулинарную книгу.
"Стяпанна", как ни странно, годилась в соавторы: видывала виды.
Родилась Харчихина под Рязанью, поехала за счастьем в Москву. Девка
она была толстоногая и уютная. Вышла замуж. Мужа, ладного гэпэушного
охранника, взяли на жуковскую дачу. Скоро он канул, но успел пристроить
Мотю в обслугу. Сперва Матрена работала подавальщицей. Правда, Сталин, по
натуре гомосексуалист, не любил ничего женского. Сталинские кадровики
Матрену все же не убрали. Попала в кухню на мясо и тут преуспела. Сталин,
на самом деле, и есть не любил, но любил смотреть, как душеньки, те же
Сеня, Слава и Лаврик, едят до заворота кишок. После смерти хозяина
Харчихину взял Берия, а после Берии ее посадили. Матрене, однако, повезло:
сидела в Каргопольлаге в Ерцево, в сносном аду для бывших чекистов. Кайлом
Харчихина не ворочала. Трудилась и тут в комендантском олпе на кухне.
В лагере Харчиха научилась колдовать. Мясо привозили дрянь, начрежима
требовал, чтоб жарила его бабе филеи. "А то тебя зажарю", - говорил он.
Матрена со страху откромсала бы кусок и от собственной задницы. "Или от
трупа", - пошутил Костя.