"Гвендолин Кэссиди. Твое нежное имя" - читать интересную книгу автора

же забыла о своих переживаниях. Ничто на свете не имело значения, кроме
Джун. Ничто.
Молодые люди нашли Джона в маленькой приемной, и Мэри пришлось сдержать
себя, чтобы не впасть в истерику, не выцарапать ему глаза. Загорелое лицо
Джона так побледнело от шока, что выглядело лимонно-желтым. Жесткий воротник
и рука на перевязи свидетельствовали, что молодой муж уже побывал у врача.
- Это продолжается уже больше часа, - сказал Джон без всякого
выражения. - Если она не... - не закончив фразы, он поднял безжизненное лицо
и обвел взглядом присутствующих. - Я один во всем виноват. Я слишком быстро
вел машину. Мы слетели с шоссе и перевернулись. Основной удар пришелся на
Джун. Если моя жена умрет, я повешусь. Я не смогу без нее жить...
Слова, готовые сорваться с губ Мэри, так и не были произнесены. Вместо
этого она сказала:
- Джун не умрет. Она молодая и сильная. Я уверена, она выкарабкается.
Томас рванулся к двери.
- Пойду узнаю, как дела!
Но в приемную вошла улыбающаяся медсестра.
- Все не так страшно, как показалось сначала. Несколько сломанных
ребер, сильные ушибы, небольшие внутренние повреждения, но угрозы для жизни
нет. Организм молодой, крепкий, и скоро все останется позади.
- Можно ее увидеть? - спросила Мэри, с трудом сдерживаясь, чтобы не
расплакаться.
- Еще некоторое время миссис Тэчер будет без сознания, лучше отложить
посещение до утра.
- Я остаюсь в любом случае, - твердо заявил Джон. - Буду рядом, когда
Джун придет в себя.
Мэри уже хотела сказать, что тоже остается, но поймала взгляд Томаса, и
слова замерли на устах. Виноват или нет, но именно Джон - первый человек,
которого захочет видеть Джун, когда откроет глаза. А теперь сомневаться в
его чувстве к жене не приходится.
- Обратно доберусь на такси, - сказала Мэри в лифте. - Ты можешь идти,
куда собирался. Если, конечно, не слишком поздно.
- Обед в коммерческой палате, - сказал Томас таким тоном, что стало
ясно: на палату ему наплевать. - Я довезу тебя.
Мэри машинально следила за цифрами, загоравшимися на табло. Во рту было
сухо, горло болело.
- Спасибо, доеду сама.
Томас не ответил, но, когда они вышли на улицу, взял девушку за руку и
повел к своей машине. Мэри не сопротивлялась - не было сил. С Джун все будет
хорошо, остальное не имело значения.
Она не сказала ни слова, когда Томас, припарковав машину рядом с ее
домом, проводил девушку до дверей и вошел следом.
- Я сварю кофе, - сказал он в холле. - Проходи и садись.
Мэри повиновалась: ноги больше не держали. Замедленный шок, вяло
подумала она.
Томас принес кофе. Он успел снять смокинг и галстук, расстегнутый
воротник белой рубашки открывал загорелую шею. Взяв чашку и ненароком
коснувшись его пальцев, Мэри напряглась, чтобы не выдать своих чувств. Ничто
не изменилось; и теперь этот мужчина будоражил ей душу.
- Пей, - велел Томас. - Горячий и сладкий кофе помогает при шоке, если