"Лев Кассиль. Чаша гладиатора (детск.)" - читать интересную книгу автора

знали в Сухоярке. Регулировщик схватился за рычажок. Над перекрестком погас
зеленый свет, загорелся красный, и Гаврилюк выехал на Первомайскую.
- Сашко! Здоров!
Вглядевшись в Незабудного, старенький велосипедист с большой сумкой через
плечо чуть не свалился с седла. Он соскочил на землю, ведя одной рукой
велосипед и протягивая издали Артему другую.
- Люди добрые!.. Ой, лишенько мое! Поглядьте сюда! Да то, никак, Артем?!
Они обнялись. Причем старенький почтальон, как ни тянулся на цыпочках, так
и не мог добраться до шеи Артема.
- Ну, с прибытием. Да, надолго адресат выбывал в неизвестном направлении.
Ну как, на постоянную прописку или временно?
- Рассчитываю, что на постоянную, - глухо проговорил Артем Иванович,
- Эх, ус-то у тебя сивый стал,- бормотал Гаврилюк, разглядывая Артема и
обходя его со своим велосипедом вокруг.- А так ничего... Да и времени ведь
укатило дай тебе боже! Сколько тут через мои руки одних похоронных прошло...
Повестки сначала разносил, а после похоронные. Всяко. Только от тебя вот
корреспонденции не было. А уж сколько она, бывало, спрашивала: "Как, мол,
ничего нет?" - "Да нет, говорю, все еще пишет, видно"... Ну вот, сам прибыл.
Как говорится, распишитесь в получении. Ну, надо считать - свидимся еще. Во
Дворец шахтера, где, помнишь, Подкукуевка была, заглядывай, уважь стариков
наших. А мне - по адресам. Бывай!
Мальчики заметили, что новый знакомец их как-то поскучнел. Он шел, уже не
глядя по сторонам, опустив голову, покусывая седой ус.
Так они вышли к длинному обрыву. Почти отвесный край его как бы отрезал от
степной низины небольшую возвышенность, где несколько на отшибе стояло большое
белое здание. У входа была прибита табличка: "Школа-семилетка имени Героя
Советского Союза Григория Тулубея". Перед самым входом на невысоком постаменте
золотыми буквами была выбита надпись: "Герой Советского Союза Григорий
Богданович Тулубей".
Двумя огромными шагами перемахнул Незабудный к постаменту. Он стоял перед
бюстом, и голова его находилась почти на уровне бронзовой головы Героя. Одной
рукой он далеко оттянул на груди отворот пальто, другой лихорадочно шарил у
себя за пазухой. Он вытащил оттуда бумажник. Не попадая пальцами под ремешок,
наконец отстегнул кнопку, раскрыл, выхватил какую-то фотографию, поднял на
уровень лица, протянул к бюсту Героя, взглянул, откинул голову, еще раз
сверился и медленно снял шляпу. Он снял шляпу и, как бы прикрыв ею сердце,
отвел к левой стороне широкой груди. Так он и стоял с минуту - огромный,
неподвижный, не отрывая глаз от бронзового лица Героя.
Мальчики подошли тихонько, пытаясь заглянуть в фотографию, которую держал
теперь в опущенной руке великан. Они увидели, как глубокие морщины у него на
крупных скулах медленно заплывают слезами.
- Дядя, вы его знаете? - решился наконец спросить Сеня.
Великан молчал, шумно переводя дыхание.
- Это наш Герой Советского Союза,- заторопился Сурен.- Он без вести погиб.
А до этого еще стал Героем. И теперь наша школа его имени. Он председателев
сын был... Летчик.
- То ж он,- тихо проговорил Артем.- Богритули.
- Да нет, дядя! Это Тулубей. Григорий Богданович Тулубей.
- Теперь-то уж вижу, что Григорий Богданович...
Знакомое лицо с большими, широко в наклон расставленными глазами, на всю