"Лев Кассиль. Вратарь республики (детск.)" - читать интересную книгу автора

- А ты его послушаешься, папа?
- Кого послушаешься? - удивился отец.
- Машиниста Семенова?
- Иди и не путайся не в свои дела, - сказал папа и ушел в кабинет.
Женя редко приставал с расспросами к отцу, потому что и папа никогда не
вмешивался в дела сына. Женя учился хорошо и никаких хлопот по этой части
доктору не доставлял. Доктор был человеком очень уважаемым в городе. Он вел
образ жизни замкнутый, но его все знали. Все знали, что он работал раньше в
одном уездном городе, имел неприятности с полицией, потом приехал сюда. Вскоре
после этого от него ушла жена, мать Жени, - бежала с богатым гуртовщиком,
переправлявшим из-за волжских степей огромные стада. В доме всем заправляла
старая экономка Эмилия Андреевна. Отец часто и надолго запирался в своем
кабинете, а наутро вставал с опухшими глазами, опаздывал в больницу и старался
не смотреть на Женю. А Эмилия Андреевна выносила потом пустую бутылку и качала
головой. Иногда вечером, не зажигая огня, отец подходил к роялю и не очень
чисто, но с настоящим чувством играл Грига. Женя тихонько входил, садился
рядом. Доктор целовал Женю в лоб и уходил к себе. Он редко говорил с Женей о
политике, но Женя сам рано стал читать газеты, и дома слово "царь" звучало
совсем не так, как в гимназия, - словно с титула сдирали всю позолоту.
Была война. Люди говорили о политике с оглядкой, но Женя уже научился
понимать, что белые места в газете, оставшиеся на месте вырезанных цензурой
сообщений, говорят гораздо больше, чем аккуратно напечатанные строчки. Женя
уже знал, что такое "гласные думы" или "гласный надзор", и давно не путал этих
понятий. Но то, что показывал ему Тошка и с чем сталкивался Женя во время
своих похождений с приятелем, очень многое ему объяснило, многое раскрыло
по-настоящему. Раньше об этом он читал или слышал. Это казалось ему
невероятным, а Тошка запросто подводил его к этим вещам и людям, словно
говоря: на, смотри, вот какие штуки бывают в жизни...
На другой день после путешествия в "полосе отчуждения" доктор заявил
Эмилии Андреевне, что он будет принимать в восемь. Прием был давно окончен.
Эмилия Андреевна удивилась, а Женя подумал: "Значит, послушался машиниста".
Ровно в восемь пришел машинист Семенов. За ним вскоре позвонил с парадного
пленный чех Балабуж, затем пришли еще трое: двое в солдатской форме, один в
чесучовом пиджаке. И вдруг ввалился Тошкин отец, Михайло Егорович Кандидов -
тамада артели грузчиков.
Каждый входил и спрашивал у Эмилии Андреевны:
- Доктор принимает?
- Доктор?-недоверчиво переспрашивала экономка.- Войдите.
"Странно, - думал Женя, - что это они все заболели в один день? Никогда у
папы не было такого большого приема". Женю неудержимо влекло заглянуть в
кабинет или хотя бы послушать, о чем там говорят. Он уже подошел на цыпочках к
двери. "Дышать невозможно", - услышал он голос одного из пациентов. Должно
быть, доктор выслушивал его, как вдруг дверь распахнулась, вышел папа, схватил
Женю за плечи и повел в детскую.
- Подслушивать непорядочно, - сказал отец. - Подслушивают филеры, понял?
Шпики. Ты знаешь, что такое врачебная тайна?
- Они вовсе не больны - они все здоровы! - обиделся Женя. - Что я,
маленький, что ли? У вас там сходка, вот и всё!
- Женя, ты знаешь, что я живу в полном отчуждении от политики?
-- Подумаешь, полоса отчуждения - сдерзил Женя. - Что, я не слышал, как