"Лев Кассиль. Вратарь республики (детск.)" - читать интересную книгу автора

и выносливости. Змеи он забросил, но голубями занимался по-прежнему. Он
подружился с солдатами, ходил на все митинги и часто таскал с собой в казармы
Женю. В казармах спорили о политике и ругали Временное правительство такими
словами, что Тошка конфузился и старался не смотреть в эти минуты на Женю. Это
не мешало ему так же сердито, хотя и другими словами, крыть Керенского и всю
буржуазию.
Затем он вдруг провал, словно сгинул. Женя ходил к нему домой, но застал
там лишь бестолкового и сонного жильца, которому, уважая, Тошка поручил своих
голубей.
Осенью 1917 года, в Октябрьские дни, Тошка опять появился.
Бежавшие из Саратова юнкера пытались укрепиться на другом берегу Волги. В
городке загорелся бой. Отец не велел Жене выходить на улицу и даже
приближаться к окнам. Над крышей дома что-то грохотало и рвалось, обдавая все
нестерпимым громом и полыханьем. Потом вдруг кто-то крепко застучал в
парадное. Эмилия Андреевна схватила Женю и затискала его в угол, за буфет.
Отец, бледный, пошел открывать. Вошел патруль солдат. У всех на рукавах
шинелей были красные повязки. Впереди патруля с винтовкой стоял Тошка.
- Здравствуйте, Григорий Аркадьевич, - сказал, потупившись, Тошка. - Мы
квартал очистили, теперь глядим, не спрятался ли кто... Доктор за нас,
товарищи, - продолжал уверенно Тошка, обращаясь к красногвардейцам.
По выражению докторова лица было довольно трудно судить, за кого он стоит
в данную минуту.
- Я полагал бы, что неприкосновенность мирного населения... - начал он.
Но в это время громовой оранжевый вспых оглушил и ослепил всех.
- Вот беда, - сказал один из красногвардейце", - это ведь наша батарея
садит... не знают, что квартал уже отбит. Связи нет.
Необходимо было поднять над кварталом красный флаг. Но лезть на крышу было
невозможно. Юнкера засели на колокольне и тотчас начинали обстреливать крышу
из пулемета.
- Стойте-ка, - сказал вдруг Тошка. - Сейчас. Мне только на наш двор
перелезть.
- Я не могу допустить, - сказал доктор. - Как можно под огонь... почти
ребенка...
- Пер-Бако это львенок а не ребенок клянусь душой! - продекламировал
Тошка, подмигнул Жене и выскочил на улицу.
- Что он такое выдумал? - спросил доктор.
- Да что-то сообразил, - отвечали ему. - Малый с головой.
Красногвардеец осторожно подошел к окну и выглянул из-за простенка.
- Глядите! - сказал он.
Леток Теткиной голубятни открылся как ни в чем не бывало, и знаменитые
турманы, чеграши, москвичи выпорхнули в октябрьское серое небо, потрясенное
орудийными ударами.
Женя, нарушив запрет, прижался к стеклу и увидел, что из-за слухового
оконца высунулся Тошка. Его лицо было исполнено голубиной кротости. Он
размахивал огромным шестом-пугалом, на котором вместо обычной грязной тряпки
вился на этот раз чей-то красный шарф. Но, конечно, наивная Тошкина хитрость
никого не провела. Раскаленная струя из пулемета ободрала штукатурку на
карнизе дома, раздробила кирпичный гребень брандмауэра, по которому разом
пошел розовый пыльный дымок. Тошке пришлось быстро убраться на чердак.
- Не прошел номер, - сказал высокий красногвардеец.