"Лев Кассиль. Батарейный заяц" - читать интересную книгу автора

за землю, я что есть силы зажмурил глаза.
От одного сильного и близкого взрыва глаза у меня сами раскрылись, как
раскрываются окна в доме при землетрясении. Я уж было собрался опять
зажмуриться, как вдруг увидел, что справа от меня, совсем близко, в тени под
большим камнем, шевелится что-то белое, маленькое, продолговатое. И при
каждом ударе бомбы это маленькое, белое, продолговатое смешно дрыгалось и
снова замирало. Меня так разобрало любопытство, что я уже не думал об
опасности, не слышал взрывов. Мне только хотелось узнать, что за странная
штука дрыгается там под камнем. Я подобрался ближе, заглянул под камень и
рассмотрел белый заячий хвостишко. Я подивился: откуда он здесь? Мне
известно было, что зайцы тут не водятся.
Грохнул близкий разрыв, хвостишко судорожно задергался, а я поглубже
втиснулся в расщелину скалы. Я очень сочувствовал хвостику. Самого зайца мне
не было видно. Но я догадывался, что бедняге тоже не по себе, как и мне.
Раздался сигнал отбоя. И тотчас я увидел, как из-под камня медленно,
задом выбирается крупный заяц-русак. Он вылез, поставил торчком одно ухо,
затем поднял другое, прислушался. Потом заяц вдруг сухо, дробно, коротко
пробил лапами по земле, словно сыграл отбой на барабане, и запрыгал к
батарее, сердито прядая ушами.
Батарейцы собрались около командира. Сообщали результаты зенитного
огня. Оказывается, пока я там изучал зайкин хвост, зенитчики сбили два
немецких бомбардировщика. Оба упали в море. А еще два самолета задымили и
сразу повернули домой. У нас на батарее бомбами повредило одно орудие и
осколком легко ранило двух бойцов. И тут я опять увидел косого. Заяц, часто
подергивая кончиком своего горбатого носа, обнюхал камни, потом заглянул в
капонир, где укрывалось тяжелое орудие, присел столбиком, сложив на животике
передние лапы, осмотрелся и, словно заметив нас, прямехонько направился к
Поночевному. Командир сидел на камне. Заяц подскочил к нему, забрался на
колени, уперся передними лапками в грудь Поночевного, дотянулся и стал
усатой мордочкой тереться о подбородок командира. А командир обеими руками
гладил его уши, прижатые к спинке, пропускал их через ладони... Никогда в
жизни не видел я, чтоб заяц держался так вольно с человеком. Случалось
встречать мне совсем ручных заек, но стоило коснуться ладонью их спины, и
они замирали от ужаса, припадая к земле. А этот держался с командиром
запанибрата.
- Ах ты, Зай-Заич! - говорил Поночевный, внимательно осматривая своего
приятеля. - Ах ты, нахальный зверюга... не покорябало тебя? Не знакомы с
нашим Зай-Заичем? - спросил он меня. - Это мне подарочек разведчики с
Большой земли привезли. Паршивенький был, малокровный такой с виду, а у нас
отъелся. И привык ко мне, зайчина, прямо ходу не дает. Так и бегает за мной.
Куда я - туда и он. Обстановка у нас, конечно, для заячьей натуры не очень
подходящая. Сами могли убедиться - шумно живем. Ну, ничего, наш Зай-Заич
теперь уже малый обстрелянный. Даже ранение имел, сквозное.
Поночевный взял осторожно левое ухо зайца, расправил его, и я увидел
зарубцевавшуюся дырочку в лоснящейся плюшевой, розоватой изнутри кожице.
- Осколочком прошибло. Ничего. Теперь зато в совершенстве изучил
правила ПВО. Чуть налетят - он уже мигом где-нибудь укроется. А один раз
вышло, так без Зай-Заича была бы нам полная труба. Честное слово! Долбили
нас часов тридцать кряду. День полярный, солнце на вахте круглые сутки
бессменно торчит, ну вот немцы и пользовались. Как это в опере поется: "Ни