"Филис Каст. Богиня весны ("Богиня" #2)" - читать интересную книгу автора

Япис, хотя и пришел в замешательство от столь необычного проявления
чувств своего господина, все же заговорил ровным, осторожным тоном:
- И Персефона потребовала слишком много, как ты говоришь, притворства и
интриг, прежде чем ты ее оскорбил?
Гадес резко остановился и потер лоб, обдумывая вопрос Яписа.
- Нет, - честно ответил он.
- Но ты с ней все же общался, беседовал?
- Да, да, да! - признал Гадес, и только тут суть произошедшего дошла до
него.
Ему ведь было очень приятно. Персефона проявила такой интерес к его
владениям, и с ней было так легко говорить... совсем не так, как с
Афродитой, или Афиной, или... губы Гадеса презрительно искривились, когда он
вспомнил о молодых богинях, с которыми ему приходилось встречаться. Все они
были избалованными красавицами, редко думавшими о чем-либо таком, что
выходило за пределы их собственных потребностей и желаний. И когда голос
Персефоны зазвучал холодно в ответ на то, что она восприняла как
оскорбление, Гадес мгновенно припомнил тех бессмертных прелестниц и просто
сбежал.
- А ты оскорбил ее намеренно? - спросил Япис.
- Разумеется, нет! - Гадес снова принялся нервно шагать взад-вперед. -
Мне показалось забавным то, что она сказала. - Он бросил на Яписа мрачный
взгляд. - Она решила, что ты принадлежишь к числу душ умерших.
Губы Яписа дернулись, как будто он с трудом сдерживал улыбку.
- Я рассмеялся, а потом заговорил с ней как с ребенком. Это ее весьма
обидело. И она повела себя как любая другая богиня. - Гадес пожал плечами.
- Ты говоришь, она повела себя как любая другая богиня. Но тогда, я
полагаю, обеденная зала уже разрушена до основания, а Персефона покинула
Подземный мир? - спросил Япис.
- Нет, она... Нет. Она осталась сидеть на месте и ничего не
разгромила. - Он замер, уставившись в вопрошающие глаза Яписа.
- Тогда, судя по всему, она повела себя совсем не как оскорбленная
богиня, - вполне логично заметил Япис. - А что она сделала?
- Она сказала, что не привыкла выступать в роли предмета насмешек, -
ответил Гадес.
- А ты что на это ответил?
- Я принес извинения и ушел.
- Могу ли я предположить, что в следующий раз ты принесешь извинения и
останешься на месте, мой господин? - спросил Япис.
- В следующий раз?..
Гадес почувствовал, как в его груди разрастается слишком знакомое
ощущение... Он знал, что скоро оно поднимется к горлу и он проведет еще одну
отчаянную, бессонную ночь. Проклятый холерик... Именно так и назвал его
Гермес.
Япис кивнул.
- В следующий раз.
- Она другая... - Голос Гадеса упал, бог заговорил тихо, напряженно.
- Да, это верно.
- Она не шарахается от душ умерших. Она... - Гадес умолк, вспоминая
румянец на ее щеках, ее любопытство и теплоту взгляда. И процедил сквозь
стиснутые зубы: - Мне следует держаться подальше от нее, пока она здесь.