"Валентин Петрович Катаев. Растратчики (Повесть)" - читать интересную книгу автора

сих пор скучными и не стоящими внимания.
Вдруг заиграла бойкая музыка. Русый чуб тапера упал на белые и черные
костяшки стонущей клавиатуры. Три руки задвигали мяукающими смычками над
складными пультами. Постыдно надутые губы прильнули к тесной дырочке флейты,
извлекая из черного дерева чистый, высокий и волнистый ангельский вой. И все
это, соединенное вместе разжигающим мотивом, ударило по самому сердцу
обещанием несбыточных каких-то и вместе с тем очень доступных удовольствий.
Яйцевидные лампочки под потолком стали размножаться со сказочной
быстротой. Ванечка сидел очень прямо, как деревянный, и так широко улыбался,
что казалось, будто его щеки плавают сами по себе, где-то поблизости, в
синеватом воздухе. Никита стоял, вытянувшись по-солдатски, в картузе и
говорил нечто неразборчивое.
- А что такое? - закричал оглохший бухгалтер.
- Счастливого пути, говорю, товарищи! - выкрикнул Никита, проплывая
вправо. - И вам счастливого пути, товарищ кассир. Приятного путешествия.
Разрешите для последнего знакомства одну разгонную.
- Валяй! - закричал Ванечка, ничего не понимая.
- Никита! - погрозил пальцем Филипп Степанович. - Ты пьян... Я вижу это
ясно.
Официант выстрелил из холодной бутылки, как из пистолета. Пена поползла
в стакан. Ванечка рылся в карманах, вытаскивая деньги, чтоб расплатиться.
- А теперь, Филипп Степанович, хоть и на извозчика, - сказал Никита,
почтительно подавая бухгалтеру шляпу и зонтик.
- Поедем, Ванечка, - мутно проговорил Филипп Степанович, опрокидывая на
опилки стул страшно отяжелевшей полой своего пальто.
Было совершенно ясно, что разойтись по домам и расстаться с Ванечкой
именно теперь, в тот самый момент, когда жизнь только начинала улыбаться,
было никак невозможно, просто глупо. Надо было каким-то образом обязательно
продолжить так приятно и многообещающе начатый вечер. В конце концов все
равно - завтра получка, и можно ж раз в жизни немножко кутнуть.
- Поедем, Ванечка, - повторил Филипп Степанович, выбираясь из пивной во
тьму.
- Куда же мы, Филипп Степанович, теперь поедем? - жалобно спросил
Ванечка, ужаснувшийся от одной мысли, что ехать может оказаться некуда и все
расстроится.
Филипп Степанович раскрыл зонтик, остановился и поднял руку.
- Едем, Ванечка, ко мне. Я тебя приглашаю к обеду. Милости просим. И
точка. Жена будет очень рада. Захватим по дороге закусочки, коньячку,
корнишончиков. Увидишь мое семейство. Все будут ужасно рады. Постой,
Ванечка, я тебе должен сказать, что ты мне невероятно нравишься. Дай я тебя
поцелую. И не потому, что пьян, а уже давно.
При этих словах Филипп Степанович обнял Ванечку и пребольно уколол его
усами в глаз.
- А может, ваша супруга, Филипп Степанович, будут недовольны? - спросил
Ванечка.
- Если я говорю, что все будут рады, значит, будут... И
корнишончиков... Приедем, а я сейчас же и скажу: приготовь ты нам, Яниночка
(это мою жену зовут Яниной, потому что она из Лодзи), приготовь ты нам,
Яниночка, этакую селедочку с лучком и поросенка с хреном. Все будет как
нельзя лучше. Суаре интим в тесном кругу, как говорил старик Саббакин...