"Валентин Петрович Катаев. Похвала глупости" - читать интересную книгу автора

Совершенно ясно, что ни о каком писательском лице, ни о какой
социальной значимости не может быть и речи в произведении, где с
откровенностью, стоящей на грани цинизма и порнографии, на протяжении
шести-семи страниц убористого шрифта смакуются мотивы голого человеческого
тела.
А вот, например, рассказ "Неудача":

"Илья Сергеевич Пеплов и жена его Клеопатра Петровна стояли у двери и
жадно подслушивали... За дверью, в маленькой зале, происходило, по-видимому,
объяснениевз любви, объяснялись их дочь Наташенька и учитель уездного
училища Щутгкин".

И т. д. (Курсив везде наш. - С. С.)
Дальше, товарищи, ехать некуда!
Учитель уездного училища, объясняющийся в любви некой Наташеньке, - это
же шедевр мещанской пошлости и беззубого, обывательского злопыхательства!
Кто этот объясняющийся в любви учитель? Частный случай, анекдот или же
монументально обобщенный тип?
Если это частный случай, то позвольте вас спросить, кому нужны такие
частные случаи и для чего автору понадобилось притаскивать за волосы на
страницы советской печати эту явно надуманную, лишенную плоти и крови фигуру
выродившегося интеллигента, который занимается пошлейшим копанием в себе в
стиле Достоевского?
Если это монументальное обобщение, то тут мы в праве со всей
определенностью заявить зарвавшемуся автору:
- Руки прочь от советского учительства! Не вам, гражданин Чехов,
показывать нам его!
И потом, что это за Наташенька? Откуда вы выкопали эту девушку,
проводящую все свое время в бесцельном флирте? Не бывает у нас таких
девушек, гражданин Чехов!
Кстати, одна характерная деталь: в конце рассказа отец и мать
Наташеньки благословляют ее и уездного учителя (!) вместо образа портретом
писателя Лажечникова (?).
Очевидно, гражданин Чехов дальше середины XIX века в своих литературных
ассоциациях не пошел. Стыдно, очень стыдно, господин Чехов, не знать, что
самый популярный писатель у нас не Лажечников, а Гладков! И не мракобесом
Лажечниковым, а Гладковым должны были благословлять молодых людей родители,
если уж на то пошло!
Но вот что самое характерное: у гражданина Чехова совершенно нет
романов. Да это и понятно! Трудно себе представить, как бы рецензируемому
автору, при полном отсутствии чувств исторической перспективы, при куцем,
беспредметном, а-ля Зощенко, юморке, при совершенно определенном уклончике в
"голую" порнографию, удалось создать большое полотно, в полном объеме
отображающее нашу действительность, со всеми ее сложнейшими конфликтами,
коллизиями, ситуациями, взаимоотношениями, сдвигами и перегибами.
Что касается проблемы живого человека, то она, разумеется, даже и не
ночевала в "полном (хи-хи!) собрании (хе-хе!) сочинений (ха-ха!)" гражданина
Чехова.
В заключение необходимо заметить следующее. У Чехова имеется несколько
пьес. Говорят, что некоторые из них собирается (!) поставить (?) MX AT I