"Нина Катерли. Зелье (Авт.сб. "Окно")" - читать интересную книгу автора

- У тебя что-то случилось? На работе? Нет? С мамой?
- Ну зачем ты так сразу начинаешь хлопать крыльями? Что могло
случиться, глупенькая? Сказал, что думал, пора бы уже привыкнуть.
- Я никогда не... я не знала, что тебе скучно, - проговорила она
каким-то жалким голосом, - зачем же ты со мной встречаешься, раз скучно?
Некоторое время Мокшин молча смотрел на Варю. Интересно, чего она хочет
сейчас? Чтобы он сказал, что пошутил, чтобы вообще этого разговора _как
бы_ не было? Вот этими дрожащими губами, слезами на глазах она
выпрашивает, чтобы он сейчас отказался от своих слов. Чтобы соврал.
- Не хочешь ты читать Пруста, ради бога, не читай, - сказал Мокшин с
раздражением, - я хотел как лучше, но вообще-то можно и без умных
разговоров. В конце концов, я не для них к тебе прихожу, а как женщина ты
меня вполне устраиваешь. Да что ты так смотришь?! Я же тебе говорю - ты
хорошая, добрая, милая.
- Как женщина... устраиваю? - странным голосом спросила Варя.
- Можешь не сомневаться. Устраиваешь. Гарантию даю. Во всяком случае,
на сегодняшний день.
- На сегодняшний день... - опять сомнамбулическим голосом повторила
она, - устраиваю... на сегодняшний день...
Она смотрела на него широко раскрытыми глазами и опять - опять! - молча
просила: "Ну, соври! Соври!" А он не мог. И не хотел.
- Ну откуда же я знаю, что будет потом, - сказал Мокшин и обнял Варю за
плечи. - Кто вообще это знает? А если я завтра отдам концы?
- Тогда я тоже.
- Не болтай. И не кисни. Никто про себя ничего не знает, Варька. Можно
загадывать сколько угодно, можно давать пустые обещания, клятвы... Можешь
ты, например, быть уверена, что через год я тебе не надоем, не опротивлю?
- За десять лет не надоел.
- ...Не можешь ты быть уверена. И я не могу. Вот смотри: сегодня нам с
тобой уже по тридцать пять, верно? Через пять лет будет по сорок.
Допустим, мать умрет...
- Зачем ты так?
- А почему? Почему я должен делать вид, что именно моя мать будет жить
вечно? Ей сейчас уже под семьдесят, и она пережила блокаду. Ну, пять лет
еще, ну, десять от силы... Так вот, я останусь один и решу жениться.
Мужчина в сорок лет еще далеко не старик, а женщина...
Варя молчала.
- Ну, чего ты? Куда денешься, закон природы. И разве преступление, что
мне захочется когда-то иметь семью, детей? Что я - да! - думаю об этом?
Это очень грустно, очень обидно, даже жестоко, но... в сорок лет
здорового, полноценного ребенка ты ведь мне не родишь. К сожалению.
- Разве я в этом виновата?
У нее дрожали губы, дергалась щека, лицо сделалось некрасивым и старым.
_Уже_ старым.
- Ни в чем ты не виновата. Но и я не виноват, что тебе не двадцать лет.
И хватит. Ей-богу, хватит, это уже мазохизм какой-то.
- Как... как ты можешь? Мы целых десять лет вместе...
- Вот именно. Целых.
- Мои родители прожили тридцать.
- Они были мужем и женой. У них была ты.