"Нина Катерли. Зелье (Авт.сб. "Окно")" - читать интересную книгу автора

- У нее что, нервы не в порядке?
- Тут у кого хочешь нервы сдадут, что вы! А вы разве не знаете? Все
знают. Помните, мы на позапрошлой неделе на флюорографию ходили? Вы еще не
пошли. Ну вот... У нее что-то обнаружили, что-то в легких, понимаете? Она
очень переживает и нервничает, завтра на обследование ложится. Ну вот...
Что она там еще говорила? Быстро-быстро, тоненьким своим голоском. И
слезы, аккуратненькие, блестящие, как бусинки, сыпались на щеки.



17

Он выбежал под дождь и только на трамвайной остановке обнаружил, что
держит шляпу в одной руке, плащ - в другой, а портфель оставил на работе.
Черт с ним, с портфелем! Черт с ним, с дождем! Со всем!
Кое-как, сунув руки в рукава плаща и нахлобучив шляпу, Олег втиснулся в
первый же подошедший трамвай, даже не взглянув на номер. Вагон был набит,
молоденькая девушка поспешно уступила Мокшину место.
"Вот на таких ты и поглядываешь как на потенциальных невест, а они тебе
места уступают, скоро папашей называть начнут", - скорбно подумал Олег,
однако сел - ноги не держали, почему-то накатила страшная слабость и
сонливость. И он заснул.



18

Спал Мокшин недолго, от силы пять каких-нибудь минут, и проснулся, как
прошлой ночью, от толчка.
...Трамвай стоял на остановке, вагон наполовину был пуст и продолжал
пустеть прямо на глазах. Подталкивая друг друга в спины, люди, не
оборачиваясь, торопливо и беззвучно выходили в переднюю дверь. Когда вышел
последний, Мокшин понял, что проспал, не слышал объявления водителя, а
трамвай сейчас пойдет в парк. Он засуетился, встал, но в это время двери
закрылись, трамвай сорвался с места и двинулся, набирая скорость. На
заднем стекле нелепо перекрещивались две узкие полоски бумаги. Где он
видел их? Совсем недавно это было...
За окном тащились незнакомые окраинные улицы. Серые, осевшие, нежилые
дома, сараи, какие-то склады. Один склад, казалось, не имел конца, все
длился, длился. Потом начались новые кварталы - шлаки и блоки, стекло и
бетон. Подъемные краны, бульдозеры. И все это было неживое, брошенное, все
стояло без движения, замерев. Только дождь упрямо и непреклонно сыпал с
низкого неба. Осенним казалось это грязноватое рыхлое небо, и
разгвазданные пустыри, и одинокое растерянное дерево, забытое посреди
строительной площадки. Высокий недостроенный дом напомнил сломанный зуб.
И город внезапно кончился. Трамвай несся теперь так, что у Мокшина все
плыло в глазах. Последний признак города - кучи строительного мусора - и
те исчезли. Черные, плоские, серые поля тянулись по обеим сторонам
трамвайной колеи. Мокшину показалось, что трамвай начинает притормаживать.
Определенно, они ехали теперь гораздо медленнее. И остановились.