"Нина Катерли. Зелье (Авт.сб. "Окно")" - читать интересную книгу автора

строго научной основе: по линиям руки или значению снов, или по гороскопу,
или кофейной гуще, почерку, чертам божественным лица. Может быть, и не
всегда они верят предсказаниям и следуют советам, как, например, похудеть
и стать молодой и спортивной, но все же у них появляется стимул, а это уже
кое-что в нашей жизни.
Вот теперь вслед за Майей явилась Алевтина Яковлевна Зленко -
копировщица. Пришла по поводу лошадей.
Лошади эти, вздрагивая сытыми задами и отгоняя хвостами мух, паслись
якобы на какой-то неизвестной поляне, и было их, по мнению Зленко, целое
стадо.
- Табун, - уточнил Мокшин.
- А хоть и табун! Хоть бы и отара! Хоть целый полк! Мне без разницы.
Лошади, лошади и лошади. И все ржут.
Честно сказать, Мокшин терпеть не мог этой дамы, которая имела
обыкновение начать с просьбы, а закончить чем-нибудь вроде: "Все сидят,
дурью маются, а мне листов накидали, не продохнуть", и надо бы сказать ей,
чтобы отправлялась на свое рабочее место и перестала морочить голову.
Вчера она, видите ли, усмотрела во сне какие-то лестницы (что значит -
лесть), а сегодня вот - лошадей. Но Мокшин знал: если он ей не ответит,
Зленко разойдется и облает кого-нибудь из беззащитных, вон хоть Зотову, и
все оставшееся рабочее время та будет рыдать, а эта яриться.
- Лошади - вообще-то нехорошо: означают ложь, - сказал он.
- Опрэ-де-лен-но! - с каким-то ликованием закричала Зленко. - Именно
ложь. Несомненно! Ладно. Все врет, мерзавец, меня не проведешь, шестым
чувством вижу! Ну, теперь поглядим...
Она отшвырнула стул, полоснув по нему взглядом, точно именно он обманул
ее особенно гнусно и жестоко, и громко удалилась, каблуками вбивая в
сознание Мокшина свой сон о лошадях. И тут зазвонил телефон.
- Олег Николаевич? - бархатно осведомился мужской голос. - Гурьев
беспокоит, из отдела кадров. Олег Николаевич, дружище, тут, понимаете,
какое дело... тут... - непривычно мялся Гурьев.
"Вот и этому что-то нужно... "дружище"!" - усмехнулся Мокшин и
произнес:
- Слушаю, слушаю вас.
- Я насчет сына... сын тут...
- Какой сын? - не понял Мокшин.
- Да мой! Мой оболтус! Познакомился с девицей. Позавчера познакомились,
а сегодня нам с супругой - "женюсь". Собачья чушь, девятнадцать лет
дураку! Мы уж и так, и так - мол, подожди, проверь чувство, - куда! И
слушать не желает: будете вмешиваться, брошу институт, завербуюсь на
Север. И ведь сделает, к чертям собачьим. Моя ревет, ведь только им и
живем, все для поганца. В общем, голова кругом, надо какое-то решение...
Это не телефонный разговор, но, Олег Николаевич, выручайте, на вас
надежда.
...Так. А чертеж тарного цеха? Ну, сотруднички. Ладно бы женщины, но
этот... А он, пожалуй, и с самим директором так не разговаривает, голос аж
дрожит...
- ...Мы ведь в глаза ее не видали, девицу эту. Я тут принес записку,
она вчера оставила ему в почтовом ящике...
- Заходите, - согласился Мокшин.