"Василий Катунин. Возвращение Остапа Крымова " - читать интересную книгу автора

За два года и три месяца до этого...
По рыхлой вате снега на фоне умиротворенной ограды православной церкви
мечется огненно-рыжий беснующийся комок собачьего восторга. Жарко. Ноль
градусов - это очень жарко. Это - Сахара для снега, собирающегося умереть
завтра. А сегодня - утопающая по брюхо собачья радость, обращенная внутрь
себя. Чау-чау с тибетскими глазами и фиолетовым дивом языка, разбрызгивая
пушистые золотые искры, пропахивает клацающими челюстями хрустящий снег, и в
бездонных коричневых глазах его - китайское бесстрастие. Сдержанная радость
себе самому, сдержанное ожидание миски с кашей и новых собачьих запахов,
степенное терпение присутствия человека. Его хладнокровие - это не мудрость
Востока и не высота непальских хребтов. Его предки редко доживали до
старости, и мудрость исхода жизни не осела в клетках их сочного и вкусного
мяса. Их убивали пастухи своими длинными кривыми ножами, и разделанная плоть
не успевала остынуть до соприкосновения с огнем жаровни. Его предки не
успели впитать в свои гены ни страсть человеческой любви и ненависти, ни
первый туман во влажных пурпурных глазах агонизирующего оленя, ни серую
ненависть в глазах голодной волчицы. Выращенные дни корма двуногих животных,
они не познали их мудрости, их силы и ничтожества, и ни одна клетка их
девственного мозга не запятнала себя рефлексом преданности человеку. И
выхолощенное мироощущение, замкнутое в тесном кругу гордыни, независимости и
глупости, довольствуется двумя земными радостями мохнатого зверя - новыми
собачьими запахами и миской теплой каши. И никогда в его мозгу не родится
простая мысль о том, что ни щенков, ни человеческих детей нельзя рождать в
юности, что хотя бы один из родителей должен иметь достаточный возраст для
того, чтобы передать своему потомку, кроме своей внешности и крови, свою
мудрость и мудрость своих предков.


Глава 4


"ВЕЛИКИЙ СУКОННЫЙ ПУТЬ"

Если вы не можете работать без плана, то это не значит, что
вы -наркоман и потеряны для общества.
Остап Крымов
(Из поездки в Амстердам)

Через полчаса Остап с соратниками въезжал в снятое помещение, которое,
как рассчитывал Крымов, будет на первых порах служить и офисом.
Жилищем-офисом оказался дореволюционной постройки двухэтажный дом с мокрым
цоколем и позеленевшим шифером на том месте, которое называлось крышей.
Половина дома принадлежала хозяйке, вторая пустовала вовсе. При доме был
крошечный участок, украшенный двумя строениями: собачьей будкой и мрачной
кирпичной конструкцией над выгребной ямой. Весь дом был щедро украшен самым
древним и распространенным орнаментом - бедностью.
Апартаменты находились в одном из самых затрапезных районов
города -Москалевке, названном так хохлами, по-видимому, в отмазку за
имперские замашки кацапов. Крымов, знавший пятизвездочные отели Майами и