"Донна Кауфман. Попробуй догони " - читать интересную книгу автора

лестницы! Доказал всему городу , из чего в действительности сделаны мы ,
Морганы! Если кое-кто считает , что наши предки были отбросами общества ,
это вовсе не означает , что и нам суждено остаться отребьем! И ты докажешь
это всем , кто еще сомневается в этом , даже если мне придется ежедневно
учить тебя уму-разуму затрещинами! БАЦ!
...Заруби у себя на носу , что Морганы всегда добивались поставленной
цели! Я вдолблю это в твою башку , сынок , и закреплю свой урок доброй
поркой. Ты должен стать первым учеником в своем классе , всегда ходить с
гордо поднятой головой , на меньшее я не согласен. Я вышибу из твоих ослиных
мозгов всю блажь , глупый щенок , и буду сечь тебя ремнем до тех пор , пока
ты не пожалеешь , что раньше не внял моим наставлениям. А если ремень не
подействует , тогда я попробую вразумить тебя иначе , вот так... БАМ!
Таггарт вздрогнул, вспомнив, как отец влепил ему увесистый
подзатыльник, от которого он слетел с табурета на пол. Из кладовой памяти
посыпались, словно бесы из преисподней, другие гадкие воспоминания. Гневные
тирады папаши явственно прозвучали у него в голове и гулким эхом разнеслись
по всему кабинету, словно бы произносивший их расхаживал по нему взад и
вперед, размахивая руками и брызжа слюной. Давно похороненные, неприятные
эпизоды снова воскресали в сердце Таггарта и жгли ему нутро, доказывая тем
самым, что отрешиться от своего прошлого невозможно. Они слепили ему глаза и
терзали душу, являясь во всех своих подробностях перед его мысленным взором
и как бы насмехаясь над его тщетными попытками подавить их усилием воли.
...Сколько , по-твоему , судей в округе Маршалл ?Двое , болван! И я ,
твой отец , один из них. И ты , мой старший сын , еще имеешь наглость
говорить , что хочешь добывать свой хлеб , роясь в зловонной грязи? Я плачу
за твою учебу в университете , поэтому мне и решать , идиот , на каком
поприще тебе лучше делать карьеру!


БАХ!

Ты даже больший олух , чем я предполагал , если не смог придумать для
себя ничего получше.


ТРАХ!

Старый рубец, оставшийся Таггарту на память о ране, нанесенной ему
перстнем отца, вдруг запылал, и он машинально потер щеку в том месте, откуда
когда-то хлынула кровь, и болезненно поморщился, словно бы ему вновь влепили
пощечину.
Ты даже в подметки не годишься своему отцу , избалованный щенок! Да ты
бы давно уже пропал , если бы я не вел тебя по жизни своей твердой рукой. Но
всему существует предел. И разрази меня гром , если я и впредь стану все это
терпеть! Можешь позорить меня на весь округ , бросать тень на всю нашу семью
, приводить в ужас весь город , заставлять свою покойную мать от стыда
перевертываться в гробу. Но только тогда не останавливайся , покинув этот
кабинет , и продолжай шагать куда глаза глядят не задерживаясь , чтобы
забрать свои вещи , и немедля в дверях.
Вены на лбу отца взбугрились, тревожная краснота растеклась по его лицу