"Вера Кауи. Порок и добродетель (Звонок из преисподней) " - читать интересную книгу автора

перелетев через голову лошади, ударился об огромный дуб так сильно, что
сломал себе позвоночник.
Эстер сама пристрелила жеребца, предварительно незаметно вынув ветку
из-под седла, а затем разрядилась на несчастной миссис Фортескью, да так,
что ту пришлось держать, чтобы Эстер не занялась рукоприкладством.
- Это все вы виноваты! - кричала она на потрясенную женщину. - Зачем
вам понадобился Бальтазар? Это ваша вина! Я вам никогда не прощу, никогда!
Убирайтесь из этого дома, убийца! И никогда не попадайтесь на глаза ни мне,
ни моему отцу! Убирайтесь, убирайтесь... Вон, вон!
Прячущиеся в холле слуги видели, как распахнулись двери и плачущая
миссис Фортескью побежала вниз по лестнице.
Эстер быстро сумела все так для себя объяснить, что вина полностью
падала на голову миссис Фортескью. Если бы она не запустила свои когти в
папу, если бы она не уговорила его поменяться лошадьми... Она должна была
лежать сейчас со сломанной спиной, а не папа. Так что она и виновата.
У хозяина Эруна парализовало всю нижнюю половину тела. Передвигался он
только в инвалидной коляске. Эстер ухаживала за ним сама, без малейшей
жалобы. По правде говоря, она была в восторге. Теперь ни одна женщина не
позарится на ее отца, он принадлежит только ей. Теперь он никогда ее не
покинет.
Она любовно заботилась о нем, выполняла каждое его желание с такой
преданностью, что люди с сочувствием качали головами. Леди Эстер не слишком
любили, но Господь свидетель, говорили в графстве, надо отдать ей должное.
Отец пытался сопротивляться.
- Ты не должна посвящать мне все время, дорогая. Ты слишком молода,
подвижна, тебе следует думать о замужестве, детях.
- Детях! Не хочу никаких детей, папа! Хочу только тебя, моего
обожаемого папу.
- Но так не годится!
- Не годится! - фыркнула Эстер. - Мы - Конингхэм-Брэдфорды, папа. Кто
посмеет судить, что для нас годится, а что не годится?
- Но я калека!
Она прижала ладонь к его губам.
- Не смей говорить этого слова! Ты просто болен, и все. И даже в этом
состоянии куда больше мужчина, чем все остальные, кого я знаю. Да, да,
именно так, мой дорогой, мой обожаемый папочка, нуда больше мужчина.
Он подавил стон, прижавшись лицом к ее белому горлу, губами ощущая его
нежность и бархатистость, чувствуя ее тонкий аромат. Как всегда, одни и те
же духи. "Флорис ред роуз".
- Но мы не должны, моя дорогая, мы не должны...
- Вовсе нет, дорогой мой папочка, мы должны и будем. Я тебе нужна,
папа, именно я, которая любит тебя больше всех, кто тебя когда-либо любил. Я
дам тебе все, что ты пожелаешь, все, что тебе требуется, потому что я знаю,
что ты - моя любовь.
Он снова застонал, когда она взяла его руки и прижала к своему телу, но
больше от страсти, чем от отчаяния, потому что он был наделен мощной
сексуальностью, а его дочь сумела доставить ему самое утонченное эротическое
наслаждение. Ее изящные, но сильные руки умели разбудить в нем такие чувства
и дать ему такие ощущения, которые, как он считал, были утеряны для него
навсегда. У него сохранились отдельные нервы, способные дать ему острые