"Вера Кауи. Порок и добродетель (Звонок из преисподней) " - читать интересную книгу автора

доктор делал укол сильного успокоительного; Эстер уже с трудом дышала,
хрипела, глаза вылезли из орбит, грудь вздымалась.
Она очнулась с сухими глазами и ледяным выражением лица. Настояла,
чтобы ей позволили сесть около отца; отказалась покинуть свое место, когда
появились работники из похоронного бюро. Она отправилась за гробом в
фамильную часовню и просидела там до похорон, которые состоялись через два
дня. Затем она молча выслушала завещание отца. Титул и поместье отходили
законному наследнику, племяннику, сыну покойного младшего брата отца. Все,
что не входило в титул, он оставил своей дочери, которая таким образом стала
баснословно богатой молодой женщиной. Но Эрун ей больше не принадлежал.
Новый маркиз робко предложил ей поселиться в доме, доставшемся его
матери по наследству.
Она с такой ненавистью взглянула на него, что можно было подумать, он
предложил ей жить в сарае.
- Дороти думает... - Дороти была его женой, которую Эстер считала
парвеню, выскочкой. - Видите ли, у нас дети, так что она хотела кое-что
изменить...
И снова он замолк под ее ненавидящим взглядом. Про себя он решил, что
жена скорее всего права. Эстер сошла с ума от горя.
- Какие изменения?
У него мурашки поползли по коже.
- Ну, довольно существенные, сами понимаете. Дороти хочет сделать дом
более современным...
- Современным!
Он отступил на шаг.
- Почему бы и нет? - спросил он, набираясь храбрости.
- Здесь ничего не менялось несколько поколений. Это же Эрун, придурок!
- Послушайте, успокойтесь, это же мой дом теперь, сами понимаете. Я
могу делать с ним что захочу!
"Не уступай ей, - говорила ему жена. - Не разрешай ей помыкать тобой.
Сам знаешь, какая она. Если дать ей волю, то она нас выгонит во флигель. Ты
теперь маркиз, не позволяй ей себе указывать".
Будь у нее такая возможность, Эстер отправила бы его в ад. Она
подумывала даже, не избавиться ли от него, но у него было два сына. Какими
бы дикими ни казались ей планы этого ублюдка и его жены - дочери торговца,
хозяйничающих теперь в Эруне, сделать она ничего не могла. Все так и
останется. Она едва не задохнулась от подавляемого крика. Папа! Папа!
Ненависть поднималась, подобно тошноте. И все потому, что она не мужчина. Да
она не хуже, даже много лучше, чем любой из них! Только потому, что у них
есть эта штука в штанах и они могут производить детей! Она подавила стон.
Нельзя об этом думать. Эрун должен был принадлежать ей. Что же, она им всем
покажет! Она отомстит за то, что с нею сделали. Она покажет мужчинам, на что
способна женщина.
Она смотрела на пухлое лицо своего кузена, и ее переполняло отвращение;
затем она повернулась и быстрым, яростным шагом вышла из дома и пошла через
лужайку. Она не заметила, как один из присутствующих на похоронах, высокий,
худой мужчина с торжественным выражением лица, отделился от толпы
причитающих родственников и друзей и последовал за ней в отдалении. Она
казалась ему очень красивой, а ее характер приводил его в трепет. "Такая
красивая, - подумал с одобрением, - и такая гордая". Он смотрел, как она