"Вера Кауи. Найди меня" - читать интересную книгу автора

Маршал - этой хитрюги с лицом святоши, некогда пронырливой журналистки, а
теперь ведущей программы "Горячее место". Несколько недель назад Мэгги
пригласили участвовать в этой передаче, но она, подумав, отказалась. Она
вообще редко давала интервью. И сама Мэри Маршал вместе с ее программой
нисколько не интересовали Мэгги.
Ее привлекла тема разговора.
Вирена Ричмонд рассказывала, как по прошествии двадцати одного года
после того, как она отдала на усыновление своего шестимесячного ребенка, он
нашел ее и написал ей письмо, в котором выразил желание увидеться с ней.
- Какова же была ваша реакция? - спросила Мэри Маршал.
- Крайнее удивление - и невероятная радость. Я даже мечтать не смела о
том, чтобы увидеться с ним, хотя дня не проходило без мыслей о нем. И уж тем
более мне не приходило в голову, что он сам отыщет меня и захочет
познакомиться. Он прислал удивительное письмо. - Глаза Вирены Ричмонд
повлажнели. - Полное любви и понимания. В нем говорится, что у меня, должно
быть, нашлись очень серьезные причины оставить ребенка и что, читая мои
книги, он сделал вывод о том, что я не какая-нибудь черствая, бесчувственная
особа и очень тепло пишу о материнстве...
- А что вы почувствовали, когда встретились с ним?
- Он оказался таким прелестным. Я расплакалась. Мы обнялись, и оба
рыдали.
- Вы объяснили ему, почему вам пришлось от него отказаться?
- Да. Я все рассказала. Про то, что меня не печатали, я была несчастна
и в профессии, и в жизни, что его отец бросил меня, как только узнал о моей
беременности. Жить было почти не на что, я перебивалась случайными
заработками, и мне ничего не светило: я получала отказы из всех редакций и,
казалось, никогда не смогу написать книжку, которую захотят купить и
прочитать. Словом, я была в отчаянии. Что я могла предложить будущему
ребенку? Одну только любовь. А детям нужно гораздо больше. Шесть недель я
терзалась, не зная, на что решиться, ревела ночи напролет. То принимала
решение оставить ребенка, бороться ради него за свой успех; то, представив
себе, на какие лишения его обрекаю, отказывалась от этого решения. Денег не
было совсем, и мне пришлось идти в Дом матери и ребенка при Армии спасения;
да и из дома меня гнали, хозяин, узнав еще, что я беременна, предупредил,
что жильцов с детьми не держит... Словом, положение было безвыходное. В
конце концов я решила, что надо думать только о судьбе моего мальчика. Если
ему будет лучше с людьми, которые обеспечат его тем, что я не смогу дать,
если у него будет отец, будет уютный, счастливый дом, значит, надо
пожертвовать своими чувствами...
- И у ребенка было счастливое детство? - Да, он очень любит родителей,
которые его усыновили. И, между прочим, они сами сказали ему при достижении
совершеннолетия, что у него где-то есть настоящая мать, и если он захочет ее
разыскать, они отнесутся к этому с пониманием. Я всегда буду благодарна им
за это. И, конечно, не стану отнимать у них сына, он принадлежит им, как и
мне, они его воспитали. И у них хватило благородства пригласить меня в свою
семью.
- А как восприняли это событие ваши читатели? Вы, насколько я знаю,
получаете огромное количество писем. Что вам пишут?
- Да, у меня обширная почта. Мне стали писать, когда вышла в свет моя
первая книжка. Видно, мне удается задевать какие-то важные струны... Но вот