"Ясунари Кавабата. Голос бамбука, цветок персика (Современная японская новелла) " - читать интересную книгу автора

Миякава не считал это игрой случая. Нет, так должно было произойти.
Миякаве казалось, будто "юкол прилетел сюда, чтобы о чем-то поведать ему.
"Хорошо, что я не срубил эту гнилую сосну, - пронеслось у него в
голове. - Не потому ли, что на вершине холма стоит большая высохшая сосна,
именно сюда опустился сокол? Не будь этой сосны, никогда в жизни, может
быть, не довелось бы мне, пусть на короткий миг, увидеть сокола у своего
дома".
"Хорошо, что я не срубил сосну, - снова и снова повторял Миякава. - А
ведь сколько раз собирался".
Было время, когда Миякава с болью наблюдал за увяданием дерева,
возвышавшегося позади его дома словно некий отличительный знак, словно
охранявшее его очаг божество.
Сосна была видна и с платформы, у которой останавливалась электричка.
Для Миякавы, да и для всех его домочадцев вошло в привычку обращать взор к
сосне, когда они садились в вагон или по возвращении в родной город выходили
на платформу. Они и глядели на сосну, и в то же время, казалось, перестали
ее замечать.
Но было время, когда это дерево будоражило чувства, задевало нежные
струны души. Стоило выйти из вагона на платформу и взглянуть на сосну, как в
душе наступало успокоение и сердце сладко замирало от неизъяснимой грусти.
Миякава не умел на глаз определять возраст деревьев. Ему было сорок девять
лет, когда он поселился в этом доме, а несколько лет назад исполнилось
семьдесят, но за эти долгие годы сосна, казалось бы, совсем не изменилась.
Сколько же ей было лет на самом деле? Уж во всяком случае, не меньше ста
пятидесяти.
И дуб, и камфарный лавр, росшие у забора и скрывавшие двор от
любопытных глаз, и индийская сирень, раскинувшая ветви посреди сада, были
старыми деревьями, но и они не шли ни в какое сравнение с сосной на холме.
Отчего же на холме, кроме сосны, не росло ни одного большого дерева? Может
быть, ее однолетки давно сгнили и осталась только она?
Наверняка сосна была раза в два - если не более - старше Миякавы. И
вначале, когда Миякава только поселился здесь, он считал, что сосна,
конечно, переживет его. С юных лет Миякава, бродя по лесам, с благоговением
останавливался перед мощными старыми деревьями, видя в них символ
долголетия. Они, однако, не вызывали в нем ощущения краткости человеческой
жизни, напротив, заставляли забыть об этом, и ему казалось, что сам он
сливается с жизнью несокрушимых деревьев, пустивших глубоко в землю свои
корни.
Он стал ощущать в себе сосну, росшую на холме. Склоны холма были
крутые, и ни одна тропинка не вела к его вершине. Поэтому Миякава не мог
подняться к дереву, так же как не мог попросить садовника, чтобы тот
поухаживал за ним. Видимо, с самого начала сосна была дикой и за ней не
присматривали, как за деревьями в саду. И все-таки ветви ее не росли как
попало, она не казалась запущенной, хотя и была старой. Даже тайфун не мог
обломать ее ветви.
Да что там ветви, иглы и те оставались на месте. Миякава не раз
наблюдал через высокое оконце в сенях, как сильный ветер и дождь раскачивали
деревья. В непогоду все окна в доме закрывались ставнями, и только через это
оконце можно было видеть, что творилось на холме позади дома. Миякава с
беспокойством наблюдал за сосной. Ливень нещадно колотил в стекло,