"Вениамин Каверин. Снегурочка (Журнал "Наука и жизнь", N 5)" - читать интересную книгу автора

Но Петя сделал вид, что не понимает этого старомодного выражения.
- Николай Остапыч, извините, у меня к вам еще одно дело. - Он рассказал
о Снегурочке. - В сущности, речь идет только о продлении срока. Ну,
скажем, до осени.
Малахов усмехнулся:
- Знаем мы эти продления: сперва до осени, потом до зимы, а зимой... Не
могу.
- Николай Остапыч!
- Послушайте, хотите вы выслушать совет старого человека? Не
связывайтесь! У нее нет ни паспорта, ни свидетельства о рождении. Она
числится давно растаявшей, и то, что она сидит где-то на пляже под
солнцем, - вообще бессмыслица, противоречащая всем законам природы. И
потом вы кто, кандидат?
- Да.
- Вот видите, - сказал Малахов. - А она? Сейчас она Снегурочка и мила,
а пройдет полгода, и она превратится в самую обыкновенную снежную бабу.
- Николай Остапыч! - Петя приготовился долго говорить.
- Не могу. - Малахов позвонил, вошла секретарша. - Проводите товарища.
Не могу.


Еще утром, до института, он съездил на Васильевский, в Мастерскую
Искусственных Снежных Обвалов, и там ему показали одну интересную штуку.
Теперь, вернувшись в гостиницу, он принялся чертить ее на папиросной
коробке. Что, если этой штукой в его аппарате можно заменить другую, более
сложную штуку? В два часа ночи он скомкал чертежик: нельзя. И он вытянулся
между простынями, убедившись с удовольствием, что кровать достаточно
длинна и его ноги, следовательно, не будут торчать между прутьями, как это
нередко случалось.
Всегда он засыпал очень быстро. Для этого нужно было только перестать
думать и начать вспоминать. Но сейчас, когда он начал вспоминать, девушка
под китайским зонтиком появилась перед ним, как будто только и дожидалась,
когда Петя ляжет и закроет глаза. Она сидела, опустив книгу на колени, и
солнце, от которого она заслонилась, все-таки золотило волосы, разделенные
нежной полоской пробора.
Петя был холост, хотя и полагал, что жениться, по-видимому, необходимо.
Но ему казалось, что жена изменит весь уклад его жизни. Уклада никакого не
было, а была полупустая комната, а в ней горы разного происхождения и
назначения: горы окурков, горы книг на полу, на окне, на диване, горы
грязного белья, над которыми Петя скорбно задумывался раз в полгода. Уклад
фактически заключался в том, что, придя с работы, Петя укладывался на
диван, курил и думал. Но как раз это, быть может, и не понравилось бы
жене, которая могла заговорить с ним или даже потащить куда-нибудь в
гости. Думая о женитьбе, он всегда жалел себя, что вообще случалось с ним
очень редко. Но на этот раз он пожалел не себя, а Снегурочку, которая,
по-видимому, должна была все-таки растаять. Ему стало жарко от этой мысли;
он взволновался и уснул, как всегда, когда начинал волноваться.
И вот тут случилось то, что все равно случилось бы, даже если бы он не
уснул: по радио сообщили, что завтра над Ленинградом в таком-то часу
пронесется шквал силой во столько-то баллов. О шквалах обычно не сообщают