"Вениамин Каверин. Рисунок (Журнал "Новый мир")" - читать интересную книгу автора

дверь кабинета.
Надо признаться в том, что Юра довольно верно описал своего отчима:
Лука Лукич был невзрачен, тощ и, хотя ежеминутно пыжился, как бы уверяя
себя (и других), что он личность значительная, сразу было видно, что перед
вами мелкий проходимец. Нос его действительно был похож на подгнившую
сливу, рот маленький - он ежеминутно вытирал его носовым платком, глазки
плоские, как у летучей мыши. Однако в этих глазках прятались коварство,
хитрость и злоба, и по временам они начинали крутиться, как на шарнирах,
чего никогда не бывает у обыкновенных людей.
- Здравствуйте, Лука Лукич!
- Обратитесь к секретарю!
- Прежде всего позвольте представиться: Петр Степанович Неломахин.
- Обратитесь к секретарю!
- Послушайте, нам надо поговорить, но называть вас Мэром я не согласен.
Если угодно, сыграем в "японский сундучок". А потом поболтаем.
- Что?
Лука Лукич засмеялся. Он вынул из кармана и бросил на стол колоду,
сложившуюся, как веер.
- Нет, уж извините, - возразил Петр Степанович. - Я предложу вам свою
колоду.
Телефон зазвонил, Лука Лукич рявкнул в трубку:
- Я занят! - И, вызвав секретаря, сказал ему: - Прием закрыт.
- Слушаюсь, Мэр, - прошептал секретарь. У него почему-то дрожала
челюсть.
Игра началась, первые карты легли на стол, и между ними сразу пошел
разговор. Старые знакомые, они давно не встречались.
"Люди - наша судьба, - сказал Король Пик, - а мы - судьба людей. Но на
этот раз истрепанные бумажки, которые они называют деньгами, кажется, не
играют существенной роли?"
"Вы правы. Ваше Величество, - заметил Валет Бубен. - В этой игре деньги
не играют роли. Гроссмейстер приехал в наш город для благородной цели. Он
хочет спасти юношу, который даже не подозревает, что когда-нибудь он
станет великим поэтом".
"Совершенно верно, - отозвалась Дама Бубен. - Мы должны помочь
Гроссмейстеру выиграть. Тем более что этот Мэр лишен вкуса. Мне стыдно
участвовать в игре, которой пользуются шулера в карточных притонах". - И
она осталась в руках Петра Степановича, потому что он проиграл бы, положив
ее на стол.
Возможно, что Мэр догадывался об этом разговоре. Колода Ивана
Георгиевича была, как это делали в старину, напечатана по доскам, а доски
старый мастер резал с такой любовью и вдохновением, что эти чувства
передались картам. И это было очень кстати, потому что в "японском
сундучке" все решает Случай, а карты вложили в игру Разум, и Случай
потеснился, а потом совсем ушел, ни с кем не простившись.
Лука Лукич вдруг бросил карты - он проигрывал - и засмеялся.
- Черт с вами, называйте меня, как хотите. Кого же вы намерены спасать?
И вообще, что вам от меня угодно?
Петр Степанович аккуратно сложил колоду и спрятал ее в карман.
- Видите ли, я намерен говорить о вашей, как это ни странно, склонности
к проказам. У вас, если не ошибаюсь, приличный автомобиль - я заметил его