"Любовь Каверина. Он строит, она строит, я строю " - читать интересную книгу автора

А мы в Ленинграде строим у нас дом будет не деревянный, а каменный. Ему
нужен фундамент, четыре стены и железная крыша.
- Мама, ну ты бы хоть помолчала. Нервы у всех и так напряжены.
- Я правду говорю. Правду никто слушать не любит.
Бабушка говорит правду для папы. Но он ее не слышит. Его вообще нет в
сарае. Он стоит в одной рубашке и в шляпе над котлованом и вычерпывает из
него ведрами воду. Лицо его опять в каплях, как тогда, от пота. Комбинезон
заляпан до колен. Я иду за своим бидоном и начинаю тоже вычерпывать воду.
Земля под ногами скользит и осыпается в черную жижу.
- Иди, чурбачок, домой. Вымокнешь.
В сарай пришел рыжий ничей кот. Он хотел меня не заметить и прошмыгнул
под кровать. Но я сразу поняла, что из такого большущего кота можно сделать
здоровский номер. Вытащила из маминой сковороды кусочек колбасы и показала
артисту. Он подкрался ко мне животом по доскам. Потянулся за колбасой... И
больше дрессировки не получилось. Я не успела. Раз - и ни колбасы, ни кота.
Осталась только красная капля на пальце. Кап на пол, кап. На полу капли не
растекаются, а сворачиваются в серые земляничины.
- Ну, допрыгалась егоза? Сущая хулиганка растет.
Бабушка повернулась к стене и накрылась с головой одеялом.
Мама, как всегда, стала поливать рану йодом и перевязывать бинтом. Мне
ее было очень жалко.
- Ох, и мороки ты, Мартышка, наделала: теперь придется возить тебя в
больницу и делать сорок уколов в живот от бешенства.
Я не стала говорить, что кот - не бешенный, и что я сама дразнила его
колбасой. Мне очень хотелось поехать куда-нибудь с мамой на трамвае. И я не
поверила, что уколы будут в живот. Никогда не слышала про такое странное
место для укола.
На уколы ездить было хорошо. По дороге мама рассказывала про бешеных
собак и читала сказки. Больница была чистой и теплой. С картинками на
стенах. Очереди не было. Уколы, хоть и в живот, но не очень страшные. И
доктор на нас не сердилась.
Но скоро уколы кончились, потому что кончились дожди, и нужно было
строить дачу.
Мама надела резиновые перчатки и взяла ведра. Мне достались бидон и
чайник. Папа надел свою коричневую шляпу, и все стали вычерпывать воду из
котлована. Рыжий небешеный кот тоже иногда приходил смотреть, как мы
работаем. Конечно, он не понимал, что мы делаем, но глаза его следили за
каждым папиным движением. Красивые глаза. Зеленые.
Папа уехал на гастроли.
Но все равно к нам ездят грузовики, и рабочие кладут из бута фундамент.
Иногда приезжает некалининский дедушка, надевает старые форменные брюки и
рубашку и командует. Я уже знаю, что такое уровень, отвес, замес и раствор.
Бабушка не командует. Она болеет и варит суп рабочим на керосинке. Мне не
разрешают близко подходить к краю котлована и помогать рабочим. Солнце
лениво, как кот, щурится. Можно шлепать сандалиями по лужам. Рабочие шутят
со мной. Церька на них не лает.
И вдруг выясняется, что мама поедет к папе на юг. Это прямо как будто
только что построенный фундамент сразу рухнул! Я не привыкла, чтобы мамы так
долго не было! Никогда больше не буду себя хорошо вести! Нарочно не буду!
- Ну, чего ты ревешь? Стыдно. Большая девица, должна уже понимать: твоя