"Евгения Кайдалова. Колыбельная для Варежки " - читать интересную книгу автора

бы и это и задохнулась бы от счастья, взвалив на плечи такую ношу.
Тимур действительно выглядел больным: блестящие, полусонные глаза,
кашель и насморк, сам - весь какой-то разбитый, вялый; одет в тренировочный
костюм не первой молодости.
Короче, полный контраст с блестящим танцором и богемным человеком
прошлых дней.
Обстановка подкрепляла этот контраст: после театров и клубов - казенные
общежитские стены. И тут у Вари впервые зародилась надежда: может быть,
ТАКОМУ Тимуру действительно будет нужна такая, как она? То, что неуместно в
радости, богатстве и здравии, подходит в горе, бедности и болезни...
Она выкладывала на стол гостинцы, задавала обычные взволнованные
вопросы о самочувствии, температуре и мнении врача. Тимуру нечего было
ответить: жаловаться у мужчин не принято, температуру он не мерил, врача -
не вызывал. Единственное, чем он поделился с Варей, - это обидой на соседей:
теперь они сторонятся его, как зачумленного, и вспоминают о том, что в
Японии заболевший человек ходит в марлевой повязке.
- Мы с ними вообще не очень ладим.
Соседей было трое: тот, что жил с Тимуром в одной комнате, и двое -
через стенку, соседи по общежитскому блоку. Оказалось, что все они -
недалекие люди, поступившие в МГУ совершенно случайно (экзамен же всегда -
лотерея!) и живущие в Москве с одним намерением: покрутиться здесь и поймать
какую-нибудь случайную удачу. К счастью, сейчас все они были на занятиях.
- А ты, - спросила Варя, - не надеешься на удачу?
- Я надеюсь на себя, на свой труд.
Эти слова ее почему-то очень тронули. И так же сильно ее возмутил
дальнейший рассказ о злодействах соседей: сплошные пьянки и девчонки, а у
него - никакой возможности для занятий.
- Ты не представляешь, сколько нам приходится учить! Законы меняются
чуть ли не каждый день...
"...а мне даже негде сесть и позаниматься", - мысленно продолжила Варя
и представила свою комнату, свой письменный стол и книжный шкаф.
- Давай я поставлю чайник, - предложил Тимур.
- Лежи, лежи! Я сама.
Он показал ей дорогу на кухню. Лучше бы ей было туда не ходить!
Неухоженное место, наполовину испорченные газовые плиты, мусоропровод,
забитый так, что отходы уже сыпались на пол и гнили, никем не убранные.
Варя вернулась с твердым убеждением, что так может жить кто угодно,
только не Он.
Чай с вареньем и лимоном она подала ему в постель. Тимур сказал, что
уже не помнит, что это такое: когда лежишь больной и о тебе кто-то
заботится. Такое было только дома...
Он сделал пару глотков, поставил чашку на тумбочку, взял Варю за обе
руки и поцеловал сначала одну кисть, потом - другую. Затем - все пальцы по
очереди. По Варе волной прокатилась радостная дрожь - он опять уводил ее в
сказку.
Тимур притянул ее к себе. Она подалась вперед с улыбкой, но не отдавая
себе отчета в том, что именно происходит. Потом ее голова оказалась на
подушке, а лицо Тимура поднялось над ней. И Варя подумала: наверное, так и
должно быть - ведь он знает правила сказки лучше ее...