"Евгения Кайдалова. Короли и колбаска " - читать интересную книгу автора

- Переведите ему, Юля, что наш офис в Москве тоже находится в одном из
самых респектабельных и дорогих районов.
- В "Ensanche" находится и отель, где я забронировал для вас места.
Геворкадзе, скучающим тоном:
- "Риц"? "Хилтон"?
Отель назывался "Majestic" ("Волшебный").
И самая неземная роскошь в нем - душ. Похоже, в летней Испании не имеет
смысла жить с одиннадцати часов утра до пяти вечера: можешь трепыхаться, но
все равно будешь раздавлен тяжелой жарой. Однако уже шесть, а приветственный
ужин - в девять. Пока время терпит, переводчик рысью бросается обходить свои
угодья.

***

Здесь все оказывается моим. Я уже давным-давно привыкла бродить между
этими изящными домами, обтрепанными пальмами под беспощадно распахнутым
небом и жалко теряющими кору платанами. С того момента, когда во мне
забряцали доспехами гумилевские "конквистадоры" и взошла умирающая луна
Лорки, я поселилась в этой стране и сейчас впервые разговариваю с ней лицом
к лицу.
Немного влево - и на белом здании взметываются истонченно-узловатые
колонны - точь-в-точь паучьи ноги слонов в фантазиях Дали.
Еще левее шебуршится рынок, где устриц, лежащих на льду, такое
изобилие, как семечек на наших базарах. И тут, забывая ориентироваться,
бросаешься влево и вверх... Фантастическая La Sagrada Familia <Святое
семейство (исп.).> возносит к небу тонкие башни, вопиющие черными провалами
окон.
Восемь пятнадцать - время меня подводит.
В отеле "Majestic" из разоренного впопыхах чемодана я вырываю колготки.
В костюме Евы ходить бы по такой жаре! Но положение обязывает. К тому же
климат начинает меняться в лучшую сторону: я холодею.
Дырка. Чуть выше того уровня, где кончается юбка. Стоит немного пройти,
колготки ослабеют, чуть-чуть сползут... Я вытряхиваю из чемодана все его
внутренности, но запасной пары, разумеется, нет.
В панике туфли на ноги... И вторая волна холода - снова дырка. Почти на
том же уровне, где кончается задник туфли. Се ля ви такая, как говорится у
нас, переводчиков.
А делать нечего. Я медленно иду к двери.
Ну пусть они лопнут, проклятые, пусть! Пусть расползутся, сгниют, а с
двенадцатым ударом часов полетят с моих ног клочками! Это моим шефьям ничего
не оставалось бы, как повеситься, случись такое в ресторане с их носками или
галстуком. А вот я могу отнестись к инциденту как истинный пролетарий и
решить, что ничего не потеряла, кроме своих цепей.

***

Неужели в этой стране бывает прохладно?
Нет, это просто раннее утро, первое утро под новым небом... Нет, просто
я еще сплю, и мне снятся сны о родине. Стены вокруг меня разговаривают
русскими голосами. Стена справа - вопрошающий мужской голос: